Воскресшая из пепла. Россия. Век XVII

е по многих же днех поиде гетман Хоткеевичь со многими польскими и литовскими людми и с запасы, и того дни бысть им бой под Новодевичьим монастырем с полки князя Дмитрия Михайловича. И сперва литовские конные роты русских людей потеснили, и потом же многими пешими людми приходили на станы приступом, и билися с утра и до вечера. И паки господь бог милость показа, литовских людей от станов отбили, и за Москву за реку прогнали, а которые литовские люди выходили из града очищати Водяных ворот, и тех людей побили, и знамена поймали, а боярин Князь Дмитрей Тимофеевичь Трубецкой со всеми своими полки тогда стоял за Москвою рекою у пречистой Богородицы Донския[115]; в нощи же той от гетмана проидоша во град к литовским людем гайдуков шесть сот человек, а на утрие вышедшие из грады, за Москвою рекою у страстотерпца христова Георгия[116]острог взяли и знамя свое поставили на церкви. Зверообразный же гетман Хоткеевичь прииде от реки Сетуни[117] со всеми своими людьми ко пречистые Богородицы Донские; рустии же полцы ополчишася противу ему, стрельцы же и казаки вси сташа во рву. Сиа же быша в третий день по приходе гетманове. Светащу понедельнику начата полци сходитися: бе бо от отбою страну множество бесчисленно людей; окаяннии же лютори[118], польские и литовские люди нагле зверообразным рвением наступиша на московское воинство; божьеим же попущением грех наших ради рустин полцы вдаша плещи свои, на бегство устремишася, такоже и пешие все, ров покинувше, побегоша, и острог у святого Климента[119] покинули, из града же вышедшие литовские люди в том острошке сели, и знамена на церкви поставили, и запасы многие от гетмана в тот острог ввезоша, яко никому же им возробраняющу. Но егда уже изнемогаши силе нашей но нет конечно еще отчаявшемся и ко спасителю своему и творцу душевнии и телеснии очи возведше от всея души возопиша помощи на сопротивных просяще. Тогда всемогий вскоре показа крупкую свою и непобедимую силу. Казаки убо, которые от Климента святого из острошку выбегли, возревшеся на острог, видеша на церкви литовские знамена и запасов много во острог вшедших и зело умилившееся и воздохнувше и прослезившиеся к богу: мало бо их числом. И тако возвращеся устремишася единодушно к острогу приступом, и вземше его, литовских людей всех острию меча предаша, и запасы их поимаша, прочий же литовские люди устрашишася зело и вспять возвратишася, овии во град Москву, инии же к гетману своему; козаки же гоняще и обивающе их, яко и самим им удивляющимися силе бодии. Позавиде же диавол славе божий яко змий мечтался, вложи мысль лукаву тем казакам, иже литовских людей побивающе, первее убо удивляющеся помощи божий и благодаряще бога, яко не мнозем им толико их избивающе противных, таже размышляюще видеша мнозих стоящих и напомогающих им, исполнишася гнева, возвращахуся в жилища своя, укоряюще дворян, многими имении богатящихся, себе же нагих и гладных нарицающе, и извет дающе, яко к тому им на брань ко врагом не исходити николи же. И сиа видевши врази, яко отступиша от них казаки, велико дерзновение прияша, и поставиша обоз свой у церкви святыя великомученицы Екатерины[120], и ров наполниша пешими людми, и за рвом станы себе доспеша, и запасы своя ввезша поставиша. Видев же сия бываемая злая столник и воевода князь Дмитрий Михайлович Пожарский и Козма Минин, и в недоумении быша и послаша князя Дмитрия Петровича Пожарского Лопату к Троицкому келарю старцу Авраамию, зовуще его в полки к себе, бе бо тогда старец с прочими молебная совершающе пред образом святыя и живоначальныя Троицы, и пречистая Богородицы, и великих чудотворцев Сергия и Никона молящеся о побеждении на враги на месте, иде же был Обыденный храм во имя святого пророка Илии[121]. Келарь же слышав скоро пойде в полки, и видев князя Дмитрея и Кузму Минина и многих дворян плачущихся, и со враги братися без казаков немощных себе показующя и умолища старца, послаша его со многими дворяны в станы казачьи, моляще их, чтобы врагом не подали, и взем бога в помощь скоро и немедленно шли противу их, и запасы бы их в город не пропустили. Келарь же, сия слышав, такожде слез наполнился, и яко забыв старость и призвав бога в помощь и великих чудотворцев молитвы, скоро пойде к казакам к острошку Климента святого, и виде ту литовских людей множество побитых, и казаков и с оружием стоящих и много молив их со слезами, и первое пощволения им изрече сице: яко от них начася дело доброе, ставших крепко за истинную православную христианскую веру, и раны многи приемлюще, и глад и наготу терпяще, и прослывше во многих далних государствах своею храбростью и мужеством, «ныне ли братие» рече, «вся та добрая начатия един временем погубити хощете?» Много же и ина изрече им, утешая их и понуждая итти на противныя: они же, слышавше сия от келаря, зело умилишася и молиша его, дабы ехал к прочим казакам в жилища и их наказал и умолил итти на противных; сами же обещающеся вси умрети хотящи, а не победившие врагов своих никакоже возвратитися.