Воскресшая из сна

– Ага! Перешла в наступление! – усмехнулась Маха.

– Что у нас с холодильником? – спросила она. – Мой йогурт испортился.

– Не может быть, – заверил ее Степан.

– Да нет, все нормально. Морозит, как обычно, – сказала Лена.

– Ну, что вы? Тетя Лена, сами попробуйте, – предложила Маха, протянув Лене ложечку, полную йогурта.

Лицо Лены перекосило, но она быстро взяла себя в руки.

– Маха, не нравится, не кушай. Может, его в магазине плохо хранили? – предположила она. – Так часто бывает срок годности хороший, а продукт испорчен.

– Может быть вы и правы, – загадочно улыбнулась Маха.

Лена скрипела зубами от ярости, но мило улыбалась Махе, напряженно думая, как девчонке подсунуть отравленную еду, чтобы та ничего не заметила. Маха не могла прочесть мысль своей дальней родственницы, но без труда догадалась, о чем она думает. Маха широко улыбнулась тете Лене, от чего у той по лицу пробежала судорога, как при нервном тике. Маха поняла, что сейчас она должна быть особенно осторожна. Зато Степан обрадовался, что его жена и дочка наконец-то спокойно разговаривают, как нормальные люди, а не тихо шипят друг на друга. Для него не было в жизни ничего важнее, чем спокойствие и комфорт в доме. Настя неподвижно лежала на больничной койке, подключенная к каким-то непонятным приборам. В остальном же для Степана все было, как раньше, только вместо Насти появилась Маха. Стало даже лучше. Настю вечно где-то носило, а Маха такая домашняя, хозяйственная и заботливая. Просто загляденье!

– Маха, малышка, ты куда? – спросил Степан, увидев, что Маха в своей школьной форме куда-то собралась.

– Папа, мне нужно в Москву. Прошвырнусь по магазинам, куплю кое-что по-мелочи. Да и города я сто лет не видела, а погода такая чудесная.

– Маха, но у тебя ведь нет денег! – удивился Степан. – Как же ты поедешь?

– Почему нет. У меня есть три тысячи, – возразила Маха.

– Подожди, я сейчас! – воскликнул Степан, вскочив с места и побежав наверх, в свою комнату.

Нужно было видеть, как вытянулось лицо у Лены, которая у не в меру бережливого Степана не могла рубля выпросить. Она с ненавистью зыркнула на Маху, но отвернулась к плите, демонстративно показывая, что ее это не касается. Вскоре Степан вернулся с деньгами, расщедрившись на целых пятнадцать тысяч.

– Спасибо, папочка, – обрадовалась, как ребенок, Маха, чмокнув его в щеку.

С досады Лена утопила ложку в борще. Была бы ее воля, она саму Маху отправила на дно кастрюли. Маха выпорхнула из дома, впервые за год с лишним оказавшись на свободе. Она села в автобус до города и вскоре уже прогуливалась по Москве. Как же прекрасна Москва! Маха с наслаждением вдыхала столичный воздух, отметив про себя множество заметных только коренному жителю Москвы незначительных изменений. Там появился новый дорожный знак, здесь отреставрировали старое здание, конечно же, снова переложили плитку и, наконец, достроили тот долгострой, который своим видом отпугивал местных жителей и гостей столицы уже не меньше пяти лет. Маха с видом узника, вышедшего на волю, прогуливалась по Арбату, без всякой цели шла по улицам, заглядывала в витрины, смотрела на город и людей, сидела в уличном кафе и ела мороженное, а затем отправилась в торговый центр, чтобы купить себе кое-какие вещи по сезону на свою нынешнюю фигуру. Домой она вернулась затемно с несколькими шуршащими фирменными пакетами в руках. Лена встретила ее мрачным взглядом. Она сама только что вернулась из больницы.

– Добрый вечер, тетя Лена! – весело воскликнула Маха, решив ее подразнить.

– Что-то ты поздновато вернулась, – мрачно заметила она.

– Тетя Лена, как там Настя? – спросила Маха, надеясь вывести ее из себя перед Степаном, который ненавидел склоки и скандалы.

– По-прежнему, без сознания, – стиснув зубы, произнесла Лена, готовая разорвать на части эту наглую, улыбающуюся девчонку.

Маха похорошела от солнца и свежего воздуха. Ее глаза заблестели, а на бледных щеках выступил румянец.

– Отлично выглядишь, доченька, – сказал Степан, подойдя к ней и поцеловав в щеку. – Да ты с обновками!? Покажешь?

– Конечно, папочка! Пойдем наверх, – беззаботно ответила она, чем еще раз взбесила Лену.

Маха показала Степану летние платья, шорты и футболки, а также несколько пар летней обуви, сумочку и всякие девчачьи мелочи, назначение которых не всегда понятно мужчине. Вся покупка суммой превышала щедрый дар Степана раза в три, не меньше, но его это не удивило. Если Степан в такие мелочи принципиально не вдавался, Лена прекрасно заметила, что у Махи фирменные пакеты далеко не дешевых брендов, а на пятнадцать тысяч особо не разгуляешься. Позднее, после ужина, когда Степан вышел, она напрямик спросила у Махи:

– Ты можешь морочить голову легковерному отцу, но меня ты не проведешь. Твои покупки гораздо дороже того, чем ты располагала. Признавайся, откуда у тебя деньги?

Маха дерзко расхохоталась ей в лицо.

– В дурке выиграла, представляете, в карты! Еще вопросы есть, тетя Лена?

Лена ничего не ответила, но мысленно поклялась навсегда стереть с лица Махи ее мерзкую улыбочку. Как же она ненавидела эту рыжую девчонку!