Воскресшая из сна

Степан по-новому, восхищенно стал смотреть на Маху, радуясь, что у него такая замечательная дочь! В конце концов, он живет в этом доме именно потому, что является ее опекуном до совершеннолетия. А что будет, когда Махе исполнится восемнадцать? Она выгонит отца на улицу? Девочка добрая. Раньше точно была доброй, но что-то в ней изменилось до неузнаваемости. Теперь она стала похожа на Настю, только выглядела менее агрессивной и самоуверенной. В любом случае, именно Маха в скором времени станет законной хозяйкой этого чудесного дома. Такие размышления терзали Степана, когда они с Леной были в больнице и позже, дома. Он понял, что прежняя безмятежная жизнь с Леной и Настей под одной крышей навсегда ушла в прошлое. Лена стала его разочаровывать, а Настя пугать. Он даже не знал, чего больше бояться, что его дочь умрет от полученных травм или останется жить уродливой и умственно неполноценной.

Лена готова была кричать от боли. Такого удара судьбы она не ожидала. Ее Настя, неуязвимая и непостижимая, была между жизнью и смертью. Врачи не сказали ничего утешительного. Она, если выживет, навсегда останется с поврежденным сознанием. Велика вероятность, что ходить она тоже не сможет. Кроме того, никакая пластическая хирургия не способна до конца ликвидировать следы чудовищной рваной раны на ее чудесном юном личике. В общем, это конец. Лечение бесполезно и безумно дорого. Лена словно сошла с ума. У нее возникла мысль продать квартиру во Владивостоке, чтобы оплатить лечение дочери, но Степан не на шутку разозлился.

– А на что мы будем жить, ты подумала, Лена? – взорвался он гневом. – Насте уже не поможешь! Ты хочешь, чтобы и мы следом отправились?

Лена была в шоке от жестоких слов отца девочки, но в глубине души понимала его правоту. Тем не менее, она продолжила скандалить, не в силах сдержать развинтившиеся нервы.

– Ты бездушное чудовище! – истерично закричала Лена и заплакала. – Конечно! Зачем тебе Настя? У тебя ведь есть твоя Маха! Она меня ненавидит, я это знаю, чувствую!

– Ты с ума сошла?! – удивился Степан. – Маха о тебе вообще не говорила ни слова, а Настю ей жаль. Видела бы ты, как она переживает! Зря ты наговариваешь на мою дочь. Она не виновата в том, что случилось.

– Ах, Стеша! Ты ничего не понимаешь… Мне так плохо, а ты меня совсем не поддерживаешь! – упрекнула она мужа сквозь слезы.

Она надеялась, что Степан попытается обнять ее, утешить, но он молчал. В последнее время Степан вообще стал холоден и молчалив с Леной. Она пыталась докричаться до него, но он молчал. Это был как раз тот случай, когда молчание красноречивее любых слов.

Семейную драму усугубило еще одно обстоятельство. Маха получила письмо из колонии, в которой отбывал наказание Виктор. Оказалось, что это официальное уведомление о смерти Виктора. Он простудился, заболел пневмонией, и вскоре скончался. Маха долго плакала навзрыд.

– Суки! Вы мне за это ответите! Клянусь, папа Витя, я отмщу этим тварям за тебя! Клянусь, все эти суки сдохнут! – прорычала Маха, до боли сжав кулаки и вонзив ногти в ладони.

После этого печального известия Степан понял, что хотя формально он еще полгода опекун Махи, подлинной наследницей Виктора и единственной законной хозяйкой дома является именно Маха. Он стал с удвоенной силой подлизываться к дочери, чтобы она, в память о старых обидах, не выгнала его на улицу. Что станет с Леной и Настей ему, в сущности, стало безразлично. В конце концов, у них ведь есть своя квартира во Владивостоке!

Х

– Интересно, а что твоя дочь прячет, раз поставила на свою комнату замок? – донимала Лена Степана.

– Да, угомонись ты, Лена! Просто девочка хочет иметь собственное пространство. Что в этом плохого, не понимаю? – пожал плечами Степан.

Лена чувствовала изменение отношения к себе Степана и во всем винила Маху. Она видела, как девчонка «обрабатывает» отца, а он души не чает в своей маленькой хозяюшке, как он ее называл. Лену бесило все, что касалось Махи.

– Ты всегда ее защищаешь! – бесновалась Лена. – Как только эта девчонка появилась в нашем доме, все пошло наперекосяк. Ты заметил?

– Глупости! – воскликнул Степан, уставший от занудства и истерик Лены. – Вообще-то это дом Махи. По крайней мере, через полгода точно будет. Лучше об этом подумай. Как только вступит в наследство, она имеет полное право вышвырнуть нас на улицу. Меня, может, и нет, а вот тебя с Настей точно может. Лучше об этом подумай!

Степан, сам того не понимая, вынес смертный приговор своей дочери. Лена задумчиво на него посмотрела и вышла из комнаты. Она поняла, что нужно действовать быстро и наверняка. В тот же день Лена стала обхаживать Маху, неожиданно стала с ней заботливой и предупредительной. Маха насторожилась.

– Интересно, что эта стерва задумала? – нахмурившись, подумала Маха.

Маха каждый вечер, ближе к ночи, ела йогурт. Эта привычка появилась у нее в клинике. Она оставляла йогурт с ужина и забирала с собой в палату. Лена знала, что никто, кроме Махи не будет его есть. В тот же вечер Маха заметила, что ее йогурт имеет странный привкус соды.