Воскресшая жертва (сборник)

— У нее нет друзей? Неужели никто не приходил к ней и не звонил по телефону?

— Было несколько телефонных звонков. Во вторник и в среду. Я проверял. Фотографы хотели пригласить ее поработать.

— И ничего личного?

— Могла быть еще пара других звонков, но ничего не передавали для нее. Хозяйка ничего не запоминает, если не запишет на бумаге.

Я знал такого рода девушек на окраинах Нью-Йорка. Без дома, без друзей, с небольшими накоплениями. Дайяне была красавицей, таких много по обеим сторонам Пятой авеню между Шестой улицей и Девяносто шестой. Информация Муни давала факты и цифры, отражала размеры заработка Дайяне в соответствии с тем, что сообщила организация девушек-моделей. Она могла бы на деньги, которые зарабатывала, если работала, содержать мужа и детей, но работа была не постоянно. Согласно грубому подсчету, который сделал Муни, одежда в ее платяном шкафу стоила огромных денег. Двадцать пар обуви. Но счетов не было, как на столе у Лоры, ведь Дайяне родом из низкого сословия, она платила наличными. В итоге — убогая, беспомощная жизнь. Затейливые флакончики с духами, хорошенькие куколки фирмы Кьюпай, статуэтки маленьких зверушек — вот все, что она приносила домой после дорогих обедов и ужинов в ночных заведениях. Письма от родных, простых работящих людей, которые жили в Пэтерсоне, штат Нью-Джерси, были написаны тем английским языком, которому обучают в вечерней школе. В них рассказывалось об увольнениях с работы и денежных затруднениях.

Ее звали Дженни Свободоу.

Муни ничего не забрал из комнаты, кроме писем. На дверь он повесил особый замок и пригрозил хозяйке штрафом, если она будет болтать языком.

Он вручил мне второй ключ от замка.

— Может, вы сами захотите посмотреть. Я вернусь туда в шесть часов, чтобы поговорить с другими жильцами.

Тогда я не располагал временем, чтобы заглянуть в жизнь Дженни Свободоу, она же Дайяне Редферн. Но когда поднялся в квартиру Лоры, то спросил, не остались ли какие-либо записные книжки или одежда убитой девушки-модели.

— Да, Бесси просмотрела одежду в шкафу и нашла платье Дайяне, — сказала Лора. — И ее сумочка была в ящике моего туалетного столика. Она все аккуратно убрала.

Ящик туалетного стола был полон сумочек, среди которых лежала и черная шелковая сумочка Дайяне. В ней находились восемнадцать долларов, ключ от ее комнаты, губная помада, тени для век, пудра, маленький флакончик духов и соломенный портсигар со сломанным замком.

Лора спокойно наблюдала, как я рассматриваю вещи Дайяне. Когда я вернулся в гостиную, она, как ребенок, последовала за мной. Она переоделась, и теперь на ней было рыжевато-коричневое платье и коричневые туфли на высоких каблуках, которые подчеркивали стройность ее ног. В ушах висели сережки в виде маленьких золотых колокольчиков.

— Я послал за Бесси.

— Как это заботливо с вашей стороны!

Я почувствовал себя лицемером. Причина, по которой я послал за Бесси, была сугубо эгоистичной. Я хотел увидеть, как она будет реагировать на возвращение Лоры.

Когда я пояснил свой замысел, Лора сказала:

— Вы что же, подозреваете бедную старую Бесси?

— Я просто хочу знать, как это воспримет человек, который находится вне подозрений.

— Как основа для сравнения?

— Может быть.

— Значит, есть кто-то, кого вы подозреваете?

— Есть кое-какие лживые заявления, которые требуют объяснений, — сказал я.

Когда она двигалась, золотые колокольчики позванивали. Ее лицо было похоже на маску.

— Вы не возражаете, если я закурю трубку?

Колокольчики вновь зазвенели. Я чиркнул спичкой.

Она заскрежетала, как наждак. Я подумал об обмане Лоры и возненавидел ее, потому что из-за Шелби Карпентера она строила из себя дурочку. И пыталась представить меня в глупом свете. Я обрадовался, когда зазвенел звонок. И велел Лоре ждать моего сигнала в спальне.

Бесси сразу сообразила, что что-то стряслось. Она осмотрела комнату, посмотрела на то место, где лежал труп, изучила каждый орнамент и каждый предмет в комнате. Я осмотрел все вокруг взглядом домохозяйки и заметил, что газета небрежно сложена и лежит на большом столе, что поднос Лоры, ее пустая тарелка и кофейная чашка остались на кофейном столике около кушетки, что книга лежит открытой, что за экраном горит камин, а пепельница полна окурков со следами губной помады.

— Садитесь, — велел я. — Случилось нечто.

— Что?

— Садитесь.

— Я могу слушать стоя.

— Здесь есть кое-кто, — сказал я и направился к двери спальни.

Вышла Лора.

Мне приходилось слышать, как кричат женщины, когда их бьют мужья, как матери рыдают над своими мертвыми и покалеченными детьми, но никогда я не слышал таких жутких, пронзительных криков, которые издала Бесси при виде Лоры. Она уронила сумочку, перекрестилась, потом очень медленно попятилась к стулу и села.

— Мистер Макферсон, вы видите то же, что и я?

— Да, Бесси. Она жива.

Бесси призвала Бога, Иисуса, Марию и свою заступницу Святую Елизавету, чтобы они стали свидетелями чуда.

— Бесси, успокойтесь. Со мной все в порядке, я просто была за городом. Убит кое-кто другой.