Воскресшие боги (др. изд.)

"Красивые женщины плодороднее ли некрасивых? Естественно ли было исцеление Товия рыбною желчью? Есть ли женщина несовершенное соадание природы? В какой внутренней части тела образовалась вода, вытекшая из раны Господа, когда на кресте Он пронзен был копьем? Женщина сладострастнее ли мужчины?"

Следовало состязание философское о том, многообразна ли первично-первая материя или едина? -- Что значит сия апофтегма?--спрашивал старичок с ядовитой беззубой усмешкой, с глазами мутными, как у грудных детей, великий доктор схоластики, сбивая с толку своих противников и устанавливая такое тонкое отличие quidditas от habitus , сущности от внешнего (лат.). что никто не мог его понять.

-- Первично-первая материя,-- доказывал другой,'- не есть ни субстанция, ни акцидент. Но поколику под всяким актом разумеется или акцидент, или субстанция, потолику первично-первая материя не есть акт.

-- Я утверждаю,-- восклицал . третий,-- что всякая созданная субстанция, духовная или телесная, причастна материи. Старый доктор схоластики только покачивал головой, точно заранее знал все, что возразят ему противники, и мог разрушить софизмы их одним дуновением, как паутину.

-- Скажем так,-- объяснял четвертый,-- мир есть дерево: корни-первая материя, листья-акцидент, ветвисубстанция, цвет -- разумная душа, плод -ангельская природа, Бог -- садовник.

-- Первично-первая материя едина,-- выкрикивал пятый, никого не слушая,-- вторично-первая двойственна, третично-первая множественна. И все стремятся к единству. Omnia unitatem appetunt.

Леонардо слушал, как всегда, молчаливый и одинокий; порой тонкая усмешка скользила по его губам.

После перерыва математик, францисканский монах фра Лука Паччоли, показал хрустальные изображения многогранников -- полиНдрОМОВ, излагая пифагорейское учение о пяти первозданных правильных телах, из коих будто бы возникла вселенная, и прочел стихи, которыми эти тела сами себя прославляют:

Науки плод сладчайший и прелестный Всех побуждал издревле мудрецов Искать причины нашей неизвестной, Мы красотой сияем бестелесной. Мы -первое начало всех миров, И нашею гармонией чудесной Платон пленялся, Пифагор, Евклид. Предвечную мы наполняем Сферу, Такой имея совершенный вид, Что всем телам даем закон и меру.

Графиня Чечилия, указывая на Леонардо, шепнула что-то герцогу. Тот подозвал его и просил принять участие в поединке. -- Мессере,-- приступила к нему сама графиня,-- будьте любезны...

-- Видишь, дамы просят,-- молвил герцог.-- Не скромНИчай. Ну, что тебе стоит? Расскажи нам что-нибудь поЗАНЯТНЕЕ. я ведь знаю, ум у тебя всегда полон чудеснейШИМИ химерами...

-- Ваше высочество, увольте. Я бы рад, мадонна Чечилия, но, право же, не могу, не умею... Леонардо не притворялся. Он в самом деле не любил И Нe умел говорить перед толпою. Между словом и мыслью еГо была вечная преграда. Ему казалось, что всякое слово преувеличивает или не договаривает, изменяет и лжет. Отмечая свои наблюдения в дневниках, он постоянно переделывал, перечеркивал и поправлял. Даже в разговоре запиНАЛСЯ, путался, обрывал -искал и не находил слов. Ораторов, писателей называл болтунами, щелкоперами, а между тем, втайне, завидовал иМ. Округленная плавность речи, ИНОгда у самых ничтожных людей, внушала ему досаду, смешанную С простодушным восхищением: "дает же Бог Людям такое искусство! -- думал он. Но чем усерднее отказывался Леонардо, тем более настаивали дамы.

-- Мессере,-- щебетали они хором, окружив его,-- пожалуйста! Мы все, видите, все умоляем вас. Ну раоскажите же, расскажите нам что-нибудь хорОШенькое!..

-- О том, как люди будут летать,-- предложила дондзелла Фиордализа.

-- Лучше о магии,--подхватила дондзелла Эрмеллина,-- о черной магии. Это так любопытно! Некромантия -- КАК мертвецов из могил вызывают...

-- Помилуйте, мадонна, могу вас уВерить, я никогда мертвецов не вызывал...

-- Ну, все равно, о чем-нибудь другом. Только постраШнее-и без математики...

Леонардо не умел отказывать, кто и о чем бы его ни просил.

-- Я, право, не знаю, мадонны...-- проговорил он в смущении.

-- Согласен! Согласен!--захлопала в ладоши ЭрмелЛИНа.--Мессер Леонардо будет говорить. Слушайте! -- Что такое? А? Кто? -- спрашивал выживший из УМА от старости, тугой На ухо, декан богословского факультета.

-- Леонардо! -- крикнул ему сосед, молодой магистр медицины.

-- О Леонардо Пизано, математике, что ли? -- Нет, сам Леонардо да Винчи. -- Да Винчи? Доктор или магистр?

-- Не доктор и не магистр, даже не бакалавр, а так, просто художник Леонардо, тот, что Тайную Вечерю написал.

-- Художник? О живописи? -- Кажется, по естественным наукам... -- По естественным наукам? Да разве ныне художники учеными стали? Леонардо?.. Что-то не слыхал... Какие же у него сочинения? -- Никаких. Он не издает. -Не издает?

-- Говорят, все левою рукою пишет,-- вмешался Другой сосед,--тайным письмом, так, чтобы нельзя было разобрать.