Воскресший для мщения

— В тысяча девятьсот семьдесят втором году один бывалый зэк решил устроить побег из зоны, затерянной в Сибирской тайге. Ему было тридцать пять лет, а вместе с ним сидел один парень, ему тогда было двадцать три. Первый был опытным квартирным вором, второй — просто уличной шпаной, осужденной за попытку ограбления. Вору оставалось сидеть три года, шпане — два. И ни одному ни другому этого не хотелось. Было лето, хотелось на волю, вина, теплого моря, девочек, солнышка, шашлычков… Итак, вор устроил себе побег, его ждала машина… А шпана, неумная, но отчаянная, увязался за ним, и вертухай с вышки саданул ему из автомата в плечо. Но вор помог ему добежать до машины за оградой. И они-таки оторвались от погони… Представляете себе, Капитан? Вор классно вел машину, а шпана рядом истекал кровью. Вор гнал по лесным дорогам грузовик и довез своего глупого спутника до больницы. И заставил врачей делать перевязку под пистолетом. Взял у них медикаменты, снова усадил шпану в машину и повез дальше. Потом их взяли, но они успели погулять на воле, шпана полтора месяца, а вор целых полгода, его взяли на другом деле, ну и добавили за побег, понятно… Поняли, кто были эти люди?

— Конечно. Помню в бане шрамы на вашем правом плече.

— Да, была операция в Томской больнице. Тоже он все устроил… Степан Аркадьич Дзюбин, Меченый… Я для него всегда сделаю, что он попросит. А то, что он за абы кого просить не станет, в этом я уверен, Капитан. Да я вас вижу насквозь — вы честны до какого-то безобразия. Но…, — сузил глаза он. — На вас уж мокруха, я в курсе. Я знаю все, что нужно. За вами охотились, вы оборонялись. За вами и теперь будут охотиться. И ваше дело своих врагов уничтожить раньше, чем они вас… И я вам в этом помогу. Машина ваша, вот вам ещё достижение техники. — Он вытащил из кейса, стоявшего у двери мобильный телефон. — Великая вещь, таскаете с собой и звоните, куда хотите, хоть мне, хоть в милицию, хоть в больницу. А при ваших планах просто-таки незаменимая… И ещё — знаю, вы без денег, вот вам на первое время две тысячи долларов. — Он вынул из кармана пачку долларов и положил на стол перед Алексеем. — А жить будете пока у меня. Да берите, берите же, говорю вам, последнего не отдам, даю, значит, в состоянии дать. А благодарность Меченому — для меня главная ценность. Так мало в жизни порядочных людей, знали бы вы, Капитан, что каждому из них готов и последнее отдать, между прочим… А я человек зажиточный, хорошее дельце провернул пару лет назад, — усмехнулся он, вспоминая что-то интересное. — Мне на всю жизнь теперь хватит, могу вот сидеть здесь, в глуши и выращивать среднеазиатских овчарок. Почему-то мне эта порода нравится, сам не знаю почему — не кавказских, не немецких, а именно среднеазиатских. О них мне много рассказывал покойный дед… А в принципе, мне не так уж много нужно для счастья. Хорошая пища, добротный теплый дом, покой и воля, как говорил поэт. Так что, берите и действуйте. Удачи вам. Если нужно что-нибудь еще, говорите и не стесняйтесь.

Алексей задумался.

— Ладно, — сказал он. — Будь по вашему. Машину я у вас беру напрокат, телефон тоже, а деньги взаймы. Спасибо вам большое, Кирилл Игнатьевич. А ещё я попросил бы у вас радиоуправляемый фугас, если, разумеется, сумеете достать. — Он вопросительно поглядел на Барона. Тот едва заметно усмехнулся.

— Я все могу достать, связи имею, с кем нужно, — ответил он. — Вижу, крутое дело вы затеваете, Капитан…