Воскресший для мщения

…Так, вот это, кажется, она и есть… Алексей подошел к калитке и стал стучать. Послышался оголтелый лай собак. Они подбежали с той стороны к калитке и остервенело бросались на забор. Но никто не открывал. Алексей продолжал стучать.

— Вам кого? — послышался сзади старушечий голос.

— Мне… Б-б… Как его? — У Алексея из головы совершенно вылетело имя-отчество Барона. А оно было довольно сложное — Кирилл Игнатьевич Петрицкий.

— Так кого же вам надобно? — нахмурилась круглая словно мяч старушонка в ватнике и оренбургском пуховом платке, туго замотанным вокруг мячеобразной головы. Очень уж ей не нравился пришелец уголовного вида. Частенько в последнее время совершались налеты на пустые дачи. Впрочем, на дачу Петрицкого вряд ли кто-нибудь покусился, себе дороже. И тем не менее, бдительность, есть бдительность… — Сами, что ли, не знаете? Так можно и у участкового спросить, — пригрозила старушка.

— Да мне Игнатия Петровича, — ляпнул вдруг Алексей, припомнив что-то из имени-отчества-фамилии Барона.

— Эвона как, — хитренько улыбнулась старушка. — Игнатия Петровича, говоришь? Слышал звон, да не знаешь, где он? Ну, обожди, незваный гость, — произнесла она и быстро засепетила валенками куда-то.

«А черт бы тебя побрал», — подумал Алексей, проклиная себя за провал в памяти.

Но тут сзади послышался собачий лай, и приятный басистый голос крикнул вдогонку старухе:

— Эй, Дорофевна! Не шустри, гость ко мне. Жду я его, пошел вот с Бураном погулять…

— А что же твой гость тебя по имени не знает, Кирилл Игнатьич? — обернулась старушка. — Мое дело маленькое, а вот надысь Дресвянниковых дочиста всякие незваные гости обокрали, они приехали, а в доме шаром покати. Ты Дресвянниковых знаешь, Игнатьич? Там, за углом, рядом с Сычихой…

Алексей обернулся и увидел идущего в его сторону высокого, за метр восемьдесят ростом худощавого загорелого человека с окладистой черной бородой с проседью. Одет он был в обливную желтую дубленку и кожаную кепочку такого же цвета, из-под которой торчали седые кудри. Рядом с ним на поводке шагала чудовищного размера среднеазиатская овчарка.

— Не знаю я никаких Дресвянниковых, и никакой Сычихи, — пробасил он. — И знать не желаю. Тебя только знаю, Дорофевна, поскольку ты снабжаешь меня чудесным парным молочком и домашним творожком. А человек этот друг моего друга, приехал с доброй весточкой, а моего имени-отчества он может и не знать. Ты сама сколько лет выговорить не могла…Так что ступай с миром, Дорофевна, и завтра утречком нацеди нам молочка. Да и творожку принеси побольше. Гостю отъестся надо, кальций нужен, поняла?

— Если что, принесу, — разулыбалась беззубым ртом Дорофевна. — Мы что, мы завсегда… Ежели так… По-нашенски… Молочко оно пользительно… Витамин в нем… А ить, глянь, как тя, Игнатьич, солнышко выглянуло…

— Да? — сурово взглянул на неё Петрицкий. — Что-то я не замечаю никакого солнышка, напротив, похоже, снова снегопад будет. Да и что в этом страшного, февраль, как никак, так полагается…

Он открыл ключом калитку и свора азиатов разных размеров бросились к хозяину.

— Обождите, — сказал он Алексею.

Через несколько минут он куда-то убрал собак и открыл гостю калитку.

— Проходите, — пригласил он.

Алексей прошел. Оказался на просторном, довольно чистом участке. Перед ним был большой рубленый двухэтажный дом с резными украшениями на черепичной крыше. Хозяин прошел вперед и открыл перед ним входную дверь.

Приятно пахло деревом. Было чисто и уютно. Они сразу очутились в большой горнице, посередине которой стоял красивый стол из светлого дерева. С левой стороны русская печь, справа батареи водяного отопления. Тепло и уютно. Кроме дерева пахло чем-то вкусным, кофе, пирожками.

— Снимайте ваш анарак, — предложил Барон. — И цилиндр тоже. В баньке попаримся, смоем с вас тюремный амбре… Согласны? — внимательно поглядел на Алексея он. Тот молча кивнул, снял ватник и ушанку, повесил на вешалку около входа.

— Кирилл Игнатьевич, — протянул он ему свою мощную ладонь.

— Алексей Николаевич, — ответил Алексей.

— Петрицкий.

— Кондратьев.

— Барон, — блеснул черными глазами хозяин.

— Капитан, — едва заметно усмехнулся Алексей.

— Погоняло Меченый дал? — догадался Барон.

— Он.

— Мне тоже. Только лет эдак тому назад… Садитесь на лавку, кофейку попьем. Давненько не пили хороший кофе?

— Семь лет, с февраля девяносто второго. Как раз горячего заглотнул, обжегся даже второпях, а вторую чашку не успел допить, спешил на встречу с клиентом. Знал бы, что семь лет не придется, обязательно бы допил и вторую… А теперь отвык… Первое время трудно было, так любил…

— Поблаженствуете зато теперь, по себе знаю… Я умею заваривать, специалист, — похвалил себя Барон.

Алексей сел на резную лавку, а Барон пошел на кухню заваривать кофе. От чудесного ароматного запаха, распространяющегося по всему дому у Алексея закружилась голова.

— А? — улыбнулся белыми зубами Барон, внося в горницу турку с дымящимся кофе. — Хорош запашок? Лучше, чем от тюремных портянок, не правда ли?