Воскресший гарнизон

– А вот это уже никого не интересует, – вежливо, но в то же время достаточно сурово осадила его Софья. – Тем более что здесь я подвластна самой себе и подчиняюсь, собственно, только полковнику Ведлингу, а если точнее, то лишь рейхсмаршалу Герингу…

– Вы знакомы с Герингом?!

– Немного. В свое время полковник Ведлинг помог мне своевременно, в штабном вагоне люфтваффе, уехать из Румынии, которая немного спустя в одночасье превратилась из союзницы рейха в союзницу России. А попадать в лапы агентов СМЕРША мне было ни к чему. Познакомились же мы с полковником на выставке икон и полотен маринистики, которую я организовала в одном из салонов ассоциации художников Бухареста. Тогда я еще не знала, что Геринг является владельцем огромного количества произведений живописи, собранной…

– …скорее, награбленной, – въедливо уточнил Кароль.

– …со всей Европы, – завершила свою мысль София, поморщившись при слове «награбленной». Она не желала вступать сейчас в полемику по поводу законности геринговских приобретений. – Что же касается Ведлинга, то этот несостоявшийся художник уже в течение многих лет подвизается в роли главного поставщика всевозможных полотен в геринговский замок «Каринхалль»[37]. Именно он и представил меня однажды Герингу, с условием, что подарю рейхсмаршалу одну из привезенных мною икон очень талантливого мастера.

– Румынского? – попытался входить в роль знатока живописи майор Чеславский.

– В Бухарест я уехала из Одессы, которая входила тогда в состав румынской так называемой Транснистрии, то есть «территории за рекой Днестр». Благо, в детстве большая часть моих друзей была молдаванами, благодаря чему я неплохо владела молдавским, а значит, и румынским, знание которого улучшала потом в течение всей войны. Как, впрочем, и знание немецкого. Художник этот тоже из Одессы, родом из Подолии. Есть в Украине такой край художников, скульпторов и писателей.

– Наслышан, наслышан…

– Мне с большим трудом удалось вывезти свое собрание полотен, причем только благодаря заступничеству одного румынского епископа, оказавшегося большим почитателем кисти этого художника и другом моего давнего патрона, одесского архимандрита. Кстати, вы понимаете, почему я прибегаю к подобным подробностям?

– Чтобы составить легенду о наших искусствоведческих беседах, – мягко улыбнулся Кароль.

– На тот случай, если кто-то очень уж заинтересуется их содержанием, – одобрительно кивнула Жерницки.

28

Стоявшие у тщательно замаскированного входа в лагерь барон фон Риттер и Крайз все же не удержались и пошли навстречу фюреру, проигнорировав при этом четкие инструкции адъютанта Гиммлера: «Ждать у входа!». Но как ждать, если по посадочной полосе «Призрака-зет» вышагивает сам фюрер?!

Однако подбежавшего с докладом коменданта «СС – Франконии» Лжегитлер остановил небрежным движением руки.

– Знаю, бригаденфюрер, знаю. Показывайте, что вы здесь нарыли-накопали, мои имперские гробокопатели.

– В настоящее время непосредственно в забоях, на прокладке новых штреков, заняты тысяча двести иностранных рабочих и военнопленных. Еще четыреста двадцать пять человек строят подземные бараки и прокладывают коммуникации.

– Какова численность гарнизона?

– Тысяча восемьсот семьдесят человек. В основном это гарнизоны дотов, наружная охрана, патрули и оцепление.

– И все-таки, многовато, – проворчал лжефюрер. – Особенно сейчас, когда люди так нужны на фронте. Как считаете, Скорцени, – оглянулся он на обер-диверсанта, – сколько людей мы можем взять отсюда?

– Как минимум батальон.

– Целый батальон?! – сыграл «удивление» Лжегитлер.

– …Отсутствие которого никак не скажется на охране лагеря. А когда русские приблизятся, мы резко усилим гарнизон.

– Подготовьте к отправке на фронт пятьсот человек.

«А что, начинает лихо, – вынужден был признать Скорцени. – Даже слишком лихо».

Правда, цифра подлежащих отправке на фронт была заранее оговорена с Гиммлером, тем не менее, решительность, с которой Зомбарт входил в роль, вызывала уважение.

– Простите, мой фюрер, но в таком случае нам трудно будет контролировать ситуацию во всем «Регенвурмлагере», – осмелился возразить фон Риттер, когда они уже вошли в тоннель, где их ждала машина.

Ровные ряды светильников освещали широкое, просторное подземелье так, словно это был не обычный горный штрек, а городской бульвар. Да и дорога была ровной, хорошо укатанной и, на первый взгляд, вовсе не казалась дорогой в преисподнюю.

– Если станете утверждать это, придется отобрать у вас шестьсот.

– Но меры безопасности требуют, – невнятно как-то пробубнил фон Риттер, – чтобы охрана была достаточно…