Восьмая личность

Я вздыхаю, глядя на беспорядок. Хаос – неизбежный побочный эффект множественной личности, несмотря на мое навязчивое стремление хранить вещи в порядке. Отсюда, из кровати, я вижу: Доллины сквиши «Soft’N Slo», цветные карандаши, плюшевого слона. Ловца снов Онир, ее сердечко из розового кварца и кружевной бюстгальтер. Зажигалка «Зиппо», кожаная сумка, капа и колода карт – все это вещи Раннер. Мой фотоаппарат «Кэннон» и последний выпуск «ФотоПлюс». Полосатый свитер, который раньше принадлежал Раннер, теперь отдан Долли – Раннер не может носить мохер, он кусается. Красный кожаный рюкзак тоже Долли. Принадлежащий Раннер кальян для курения марихуаны сейчас стоит и пылится; коллекция DVD-дисков – все фильмы, от «Гарри Поттера» до «Убить Билла», расставлены в алфавитном порядке, – принадлежит нам всем. Еще по комнате расставлено несколько часов, в качестве защиты от потери времени. С кучей неглаженой одежды – думаю, никто не признает ее своим имуществом и разбираться, по всей видимости, придется мне. Если бы я заглянула в гардеробную, уверена, я нашла бы там вещи Паскуд. Но пока мы будем держать ее дверь закрытой. Так безопаснее.

На дубовом комоде лежит пачка писем; я сваливаю ее в ящик. Сверху оказывается письмо от Дэниела, в котором он подтверждает, что сеансы будут проводиться дважды в неделю, и приводит свои расценки. Я признаю, что нуждаюсь в помощи, чтобы справиться с моим беспорядком, с моими личностями. Что я, Алекса, являюсь тем, что профессиональные врачи называют Хозяином, хотя я предпочла бы считать себя Строителем Гнезда для Стаи. За многие годы я сохранила этот убежище у себя в сознании, представляя его похожим на гнезда, которые можно увидеть на древних деревьях. Веточки, переплетенные между собой и переложенные мхом и землей, подстилка из перьев и льна, соединенных слюной для большего тепла и защиты. Мы должны охранять Гнездо от вторжения – например, от убийц из рода кошачьих, которые кружат под деревом и ждут плохой погоды, готовые в любой момент обнажить когти.

Раньше я имела полный контроль над Телом, но с годами я развила спонтанность у своих личностей, и теперь каждая из них умеет выходить на Свет и использовать Тело для изучения мира, как любой другой человек. Только изредка, особенно в тех случаях, когда я считаю выход опасным или неподобающим, я вынуждена вести переговоры с остальными внутри меня, чтобы решить, кто остается на Свету. Например, Долли всего девять лет, что означает, что ей нельзя курить, пить, смотреть неприличные фильмы или делать что-то, что не соответствует ее возрасту. Я все это говорю (очень спокойным и строгим голосом), однако не всегда все получается. Иногда, если у меня мегастресс (ДРИ и стресс несовместимы), или я в отрицании (ДРИ и отрицание приводят к конфликту), или пью слишком много (ДРИ плюс алкоголь равняется катастрофе), я отключаюсь – мозгоправы называют это расщеплением, – и в этот период могу натворить всяких бед, так как не контролирую то, что делаю, и не помню, что сделала. Когда такое случается, я вынуждена полагаться на Стаю, которая и берет контроль над Телом. Временами это срабатывает, временами нет; как-никак мы все знаем, что близкие не всегда делают хороший выбор от нашего имени, особенно те, которые родились в результате эмоциональной травмы.

Описать жизнь с множеством идентичностей будет проще, если представить семью, о которой приходится заботиться, очень-очень большую семью со мной в центре. И каждая идентичность, как и член семьи, имеет свои надежды, страхи, желания, интересы, стремления и воспоминания.

Есть только одно правило, которое мы все договорились соблюдать:

«Ни один чужак из реального мира не должен проникнуть в Гнездо. Никогда».

Под этим я подразумеваю то, что никто не должен хорошо узнать каждую из нас и получить о Стае информации больше, чем есть у меня. Все это может вылиться в утрату мною контроля над Сознанием и Телом. Ведь Гнездо – это наш дом, наше святилище. Место, где отдыхает от бешеной скачки наше сознание. А тот, кто проникнет сюда из реального мира, может уничтожить его и погубить всех, кто здесь живет.

* * *

Онир подсовывает мне под спину подушку.

«Мы поможем тебе убраться», – заверяет меня она.

«Спасибо», – говорю я.

Наши голоса в моей голове звучат тихо, лекарство превращает их в пульсацию. В глазах тоже ощущается пульсация, как будто кто-то надавил на них. Я, словно избалованная кинозвезда, надеваю солнцезащитные очки. Втайне я завидую актрисам – у них роскошный гардероб, возможность спать до полудня (уж у них жалюзи точно закрывали бы все окно), толпа почитателей. А еще дар перевоплощаться в новые личности, только в отличие от меня они сбрасывают их, как только останавливается камера. Я же вынуждена постоянно ходить в этих личностях, день за днем и по ночам. Необходимость заботиться обо всех внутри иногда страшно изматывает и становится невыносимой, особенно если между ними нет согласия, если они соперничают друг с другом за контроль.