Восьмая Марта

– Геныч, а давай шмотьё закинем – и на каток!

– Отличная идея, брат! А то у меня коньки с седьмого класса пылятся.

4

Странно устроен человек. Вот вроде бы скинул с себя груз и должно быть легче… А в душе пустота… Она не тяжёлая – она пустая. Ещё утром у меня была цель, пусть не самая добродетельная, но она наполняла меня, приводила в активное движение мозговые шестерёнки.

Когда-то, под влиянием воспалённого мозга я идеализировал Ирку, и все мои стремления и победы были во имя неё. После предательства апатии не было – были ярость и азарт. И я закрутился ещё быстрее, едва не потеряв себя в погоне за баблом. И ведь снова – чтобы доказать ей!

Вот только что?!. А главное, кому я собирался доказывать?! Она ведь трясогузка безмозглая. И где у меня глаза были раньше – в заднице, что ли? И мозги, похоже, там же.

* * *

– Ты это… давай только недолго, а то молодые мутанты все коньки моего размера разберут, – Геныч развалился на пассажирском сиденье и сгрёб контейнеры с моим несъеденным обедом. – Тебе оставить?

Я отрицательно мотнул головой – аппетит пропал. На хрен я с этим катком загнался, тем более, что на Геныча реально трудно подобрать коньки. При своём не слишком высоком росте, нога у него вымахала до сорок шестого размера. Да и я на коньках лет сто не стоял. Но на роликах частенько с Иркой… Опя-а-ать! Чёрт, всё – отпустило же! Впереди целая увлекательная жизнь и в ней нет места силиконовым куклам. Ну-у, если только натуральные нежные синеглазки… И то когда-нибудь потом… не скоро.

Дома переодеваюсь в новые тряпки и, глядя в зеркало, отмечаю, что у Геныча отличный вкус и поразительное терпение. Этот шопинг мне дался нелегко. Улыбаюсь, вспоминая его шутки, и завидую сам себе. Если в честь женской дружбы назвали плавленый сырок, то надёжность Геныча я бы сравнил с бензопилой, и то – последняя проиграла бы. Настроение повышается до желания съесть бутерброд, но взгляд выхватывает тарелку с оладьями, и я довольно улыбаюсь. На каток!

* * *

– Здравствуйте, Вера Борисовна! – уже третий раз за сегодня приветствую консьержку, однако по имени-отчеству впервые.

Спасибо Генычу – подсказал. Он удивительным образом располагает к себе всех женщин, особенно почтенного возраста. Всегда готов им помочь – сумку донести, починить что-нибудь, а главное, что с ними он не позволяет себе скабрезных шуточек.

– Здравствуйте, Максим, – женщина улыбается, и я улыбаюсь в ответ. Жизнь налаживается.

Выхожу из подъезда и едва не сметаю дверью страстно жмущуюся парочку. Нашли где присосаться! Девчонка выворачивается из объятий своего парня и оглядывается. Чёрт, синеглазка! Да почему?!

А почему, собственно, нет? И почему меня это вообще должно волновать? Может быть, потому что она совсем юная и мне хочется думать, что неискушённая? Ха – хочется… Идиот!

* * *

– Ну, что, мы сегодня фигуристы или хоккеисты? – лыбится Геныч, когда я занимаю водительское место.

– Снайперы мы, на стрельбище поедем.

– Так это же отлично! А то вирус свирепеет, а там толпа… Мы лучше немного постреляем – и в баньку.

– Какую ещё баньку? – удивился я, так как совершенно точно разговоров о бане не было.

– Да пацаны наши звонили, в баню позвали, а к ночи куча тёлочек подтянется – зажжём.

– М-м, а куча – это не толпа?

– Так ведь всё дело в среде обитания любой отдельно взятой кучи и в количестве выпитого, ну-у, чаю там… горячего. Короче, я уже сказал, что ты будешь, – подытожил Геныч.

В баню почему-то не хочется. Но я дал себе установку вестись на любое предложение Геныча, чтобы как можно быстрее адаптироваться и влиться в привычное русло. А через недельку, может, на работу выйду – Женёк пообещал замолвить словечко.

– Короче, я расцениваю твою немоту как знак согласия, – вклинился Геныч в мои размышления. – Расслабишься, отогреешься, девочки опять же… На них посмотришь, свой покажешь…

* * *

Из бани вырвался с трудом. Пить я не стал, потому что не хотел бросать здесь машину. После того как трезвым остался я один, показал и посмотрел всё что мог, я удалился по-английски. Геныч точно не обидится, да ему сейчас и не до меня.

Домой я завалился уже за полночь и отчего-то сразу вспомнил Синеглазку. Надо же, совсем юная… А ведь какой-то хмырь уже пристроился! И ведь глаза такие… невинные… Бред! Я же её не рассмотрел даже! Наверное, только по глазам и смог бы узнать. Ну, ещё, возможно, по дырке на коленке…

Я включил любимую «Арию» и сразу убавил громкость. Интересно, она в этом доме живёт или к кому-нибудь в гости приезжала? Например, к этому долговязому щенку, с которым облизывалась. А если к нему, значит, есть вероятность, что он со мной на одном этаже, она ведь тоже здесь выходила.

Раздался стук в стену. Потом ещё один и ещё… Это что это за морзянка? Я приглушил музыку и лишь после этого расслышал женский стон. А в сочетании с размеренным стуком о стену гадать о природе этих звуков долго не пришлось. Вот на хрена шпилить соседям мозг посреди ночи? Хоть бы от стены отвалили – девка ж себе голову разобьёт, пока до финиша доберётся.