Восьмая Марта

Я неохотно освобождаю шарфик и снова залипаю на ноги. Жаль, что она не в тех джинсах, мне не хватает обнажённой кожи на этих ножках. В голову навязчиво лезет образ нежной и порочной Синеглазки, но теперь уже в рваных чулках… Это уже клиника.

Я резко выпрямляюсь, но успеваю поймать потрясающую картинку… Глаза девчонки полуприкрыты, ноздри слегка подрагивают, а лицо невольно тянется за мной. Она меня обнюхивает! Чёрт, мне нужен глубокий цилиндр… Деревянный.

– Уже можем ехать? – спрашиваю как можно безразличнее, пытаясь скрыть своё взвинченное состояние.

Голос немного меня выдаёт, но распахнутая куртка удачно прикрывает холмистую территорию для шляпы. Я ловлю взгляд Синеглазки и не могу не заметить, как яркие радужки заволакивает пелена слёз.

Почему? Что я такого сделал?

– Спасибо… – тихо лепечет она. – И простите, я случайно дверцей… – отводит взгляд в сторону и добавляет со вздохом, – наверное…

Мне это и так понятно, детка.

Очень хочется провести пальцами по её щеке, погладить по влажным от дождя волосам, но я с силой сжимаю руль, чтобы не давать воли своим шаловливым рукам. В ответ на её откровения я зачем-то тоже извиняюсь и спешу спрятать свой поплывший взгляд, уставившись на дорогу.

Под музыку мне, наконец, удаётся абстрагироваться от своих пассажиров ровно до тех пор, пока в мою дорожную идиллию не вторгается противный сопливый рингтон. Звонок адресован Синеглазке, но она отчего-то не спешит отвечать. Может, музыка мешает?

Длиннобудылый утырок с заднего сиденья слишком много мелет языком – бесит! А когда называет свою подружку котёнком, бесит ещё сильнее. И больше всего меня злит тот факт, что мне не всё равно. Я уже мечтаю смастерить для болтливого пассажира пятипалый кляп.

Синеглазке снова звонят и, чёрт бы побрал мою деликатность, потому что, заткнув музыкальное сопровождение, я слышу из динамика этого хренова абонента. Да-а, девочка прямо нарасхват. В памяти совершенно некстати всплывают ночные вопли за стеной. Кто бы мог подумать, что в этой мелкой пипетке столько огня.

Далее следуют какие-то тупые семейные разборки, а мне страшно хочется остановить машину и выгрузить этот грёбаный зверинец в посадках. Я даже усмехаюсь, предвкушая растерянные физиономии этой парочки, и не сразу понимаю, что Синеглазка обращается ко мне.

Что она сказала? Брат? Так это же отлично!

Я смотрю на девчонку, чтобы убедиться, что не ослышался. Она, почему-то уже без макияжа, с чистым личиком и совершенно бесхитростным взглядом. Если я правильно понял, то она – Марта, а этот говорливый… её брат. Я не в силах скрыть довольную улыбку. Брат… Это ведь всё меняет…

Стоп! А ночные звуки? И то был ни хрена не телевизор, если только им же не долбили мне в стену.

– Сводный брат? – Мысли вслух – это моя беда.

И лучше бы я вообще не размышлял в эту сторону, потому что от ответа мозг взрывается окончательно. Родной?! Я зависаю на этой информации какое-то время, а потом пытаюсь мыслить логически. Возможно, в квартире был кто-то третий и в идеале – женского пола. Тогда это всё объясняет.

А нет – не всё!

Мои логические построения беспощадно разрушены сегодняшней картинкой перед дверью – этот щенок обнимал Синеглазку, прижимался к ней и пытаясь поцеловать. Это нормально? Допустим… ну, мало ли… Но ведь вчера у подъезда они тоже целовались. У меня, конечно, нет сестёр… Но я же не идиот.

Нет, я просто по-соседски решил подвезти парочку грёбаных извращенцев. И сейчас несказанно рад, что мы уже приехали.

– Удачи, – произношу на прощание, когда пацан пытается выразить благодарность, и с трудом удерживаюсь, чтобы не пнуть его под зад для ускорения.

Тупо смотрю, как лобовое стекло покрывается гигантскими снежинками. Странный этот февраль…

2

Ничто так не портит мою нервную систему, как… всё! Стою, как идиот, перед пропускным терминалом под насмешливым взглядом охранника. Если сейчас сотру с его морды усмешку, то уверен, что вакансию займут раньше, чем я на лифте поднимусь в офис. Не мог же Женёк обо мне забыть. И трубу не берёт…

– Максим Владимирович? – раздаётся очень приятный женский голос.

– Да, – отвечаю излишне резко и, обернувшись на звук, с удивлением разглядываю обладательницу бархатного контральто.

Мышь… необыкновенная. Высокая и прямая, как палка, в уродливых очках и совершенно нелепом прикиде, напоминающем костюм Чарли Чаплина. Она здесь пугалом, что ли, подрабатывает?

– Я личный помощник Александра Андреевича. Прошу меня простить за то, что Вам пришлось ждать, это моя вина. Пойдёмте, я Вас провожу.

Я молча киваю и следую за странной особой. Она ступает абсолютно неслышно в своих ужасных неженственных башмаках. Войлок у неё, что ли, к подошве прибит? Я уткнулся взглядом в маленький тугой пучок волос на затылке. У моей бабули причёска намного сексуальнее. Для чего женщины сознательно себя уродуют? Ведь эта помощница… молодая совсем…

Лифт очень быстро возносит нас на двадцатый этаж. Раньше у них офис, вроде, ниже был.