Восьмая Марта (СИ)

— Ка-ароче, сосед, давай-ка…

— Тёма, хватит! — оборвала его Синеглазка. — Дай мне пару минут.

Она встала прямо перед мужиком, пытаясь оттеснить его бёдрами. Да это издевательство какое-то — тереться на моих глазах об этого…

— Макс, привет! — застенчиво улыбнулась Синеглазка.

— Давно не виделись. А это ещё один братец? — кивнул я на мужика, который и не думал никуда уходить и сейчас очень нехорошо ухмылялся за спиной малышки.

— Ну да, брат… старший, в смысле, второй. Это Артём, он приехал ко мне в гости из Москвы, — Синеглазка нервничает, голос заметно подрагивает, и она оглядывается, словно ищет подтверждения.

Она издевается?

— Второй, говоришь? Я так уже третьего насчитал, ты бы хоть записывала в блокнотик.

— Н-не-ет, Макс, ты неправильно понял, Тёма — он второй…

— Котёнок, ты что перед ним оправдываешься, ты ему должна что-то? Иди быстро в комнату.

Котёнок, значит, — отлично. Да на хрен мне это всё?! Уже проходил!

Я слышал, как котёнок фырчал и шипел на «второго брата», но мне разом всё стало похер.

Геныч, похоже, грел уши под дверью, потому что, когда я вошёл, друг сразу распорядился:

— Сваливаем, брат! Есть места, где нам всегда рады!

— Геныч, кажется, эта маленькая дурочка делает из меня лоха, а ещё она меня… боится, что ли…

— А на этот случай у меня есть отличное лекарство — жарь чужих, чтоб свои не боялись!

Глава 9. Марта

— Антон, да что ты делаешь?! Я что тебе, заключённая? — я пытаюсь вырваться из рук брата, крепко сжимающих мои плечи.

Антон очень сильно злится и даже не замечает, что делает мне больно. Раньше он никогда не позволял себе обращаться со мной подобным образом. Именно об этом я ему и говорю.

— Раньше ты не вела себя, как… — он не закончил фразу, но букву «ш» я успела расслышать.

Да как он может, что уж такого я совершила? Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. Ну как можно было испортить такой восхитительный момент? Он прервал мой самый прекрасный и романтический поцелуй, придирался к Максиму…

Господи, ЕГО зовут Максим! Это самое лучшее имя на свете!

Но появился дурацкий Антон со своим дурацким именем и всё испортил. Можно подумать, я пятиклассница, а не совершеннолетняя самостоятельная девушка. Ладно, пусть не совсем самостоятельная, и нуждаюсь в поддержке братьев, но разве это даёт им право распоряжаться моей жизнью и так бесцеремонно вмешиваться в мои новые и такие хрупкие отношения?

А, может, я всё себе напридумывала и никаких отношений нет и быть не могло? Вдруг это просто случился импульсивный порыв у нас обоих? Ну уж нет — у меня этот порыв сформировался гораздо раньше. Хм, если быть честной, то утром. А если ещё честнее?

Антон грубо заталкивает меня в квартиру и с силой захлопывает дверь. Сам же продолжает крепко держать меня за предплечье.

— Да отпусти меня, что ты вцепился, как конвоир? — я почти кричу.

До этого дня мне бы и в голову не пришло разговаривать так с Антоном, но ведь ему прилетело в голову слово на букву «ш», да хоть и просто одна эта буква — она мне тоже совсем не подходит. Нам навстречу из комнаты выходит Артём и его улыбка гаснет, когда он видит нас, настолько взвинченных.

— Ты совсем обнаглела? — Антон в ответ тоже повышает голос. — Забыла, с кем разговариваешь?

— Ой, никак Антоний-длиннорукий, простите, не признала! — кажется, я перегнула, но бояться уже поздно.

— Что-о-о? — рычит Антон, а я морщусь от боли в руке.

— Отпусти её, придурок толстый! — неожиданно выдаёт Артём.

И это вместо приветствия. А он с братом, между прочим, полгода не виделся.

Давление с моей руки исчезает, а я понимаю, что останется синяк. А ещё наблюдаю, как отваливается челюсть Антона, а глаза сверкают от бешенства. Со старшим братом никто не смел так разговаривать, даже родители. Никто, кроме Артёма. Тёмка — это исключительный кадр в нашей семье. Иногда мне кажется, что для него вообще не существует авторитетов.

— Ты в своём уме, Артём? — ошарашенно спрашивает Антон. — Ты считаешь, именно так положено встречать старшего брата? А ты хоть понимаешь, какой сейчас пример подаёшь Марте? Или это с твоей подачи она только что облизывалась на улице с каким-то гопником?

За такое определение для моего Максима мне тоже хочется назвать Антоху толстым придурком, хотя я и не считаю его толстым. Я вижу, что информация Артёму не нравится, но теперь он из чувства противоречия не встанет на сторону Антона. Поэтому он ухмыляется и переводит на меня вопросительный взгляд.

— Котёнок, разве ты встречаешься с гопниками? — с улыбкой спрашивает он, а его глаза не предвещают ничего хорошего в случае положительного ответа. И достанется, конечно, Антону — типа он не досмотрел.

Я, захлёбываясь информацией, тороплюсь выложить Артёму всю правду, которую совершенно не оценил Антон. Да мне и врать-то нечего — про поцелуй Антон сам уже выложил и, кстати, очень некрасиво об этом сказал. Я даже призналась братьям, что сама полезла целоваться к Максу в порыве благодарности. Это не совсем правда — я потянулась к нему в порыве чувств.