Восьмая нога бога

– Про нас с Помпиллой они не знают, ведьма, но вот старого кривонога чуют наверняка, – заявила Мав. – У пауков отличный нюх, в том числе и друг на друга, они ведь друг друга едят. Наша добыча для них – большой кусок мяса, они уже знают, что он очень велик, и к тому же ранен. Так что если ты собираешься подыскать какое-нибудь укрытие на озере, то имей в виду: нас они не найдут, но его… – тут она ударила пяткой в чудовищную тушу, на которой мы стояли,– придется тоже спрятать, иначе к нам сбегутся пауки со всей округи.

НИФФТ 7

Доставка Помпиллы в святилище Эндон Тиоз оказалась задачей столь головоломной, мой дорогой Шаг, что я счел неуместным прерывать свой рассказ об этих событиях. Поэтому теперь мне придется вернуться немного назад и поведать о том, что приключилось в тот день с Паанджей Пандагоном в Большой Гавани. Жаль, что я не мог вовремя сообщить Первосвященнику об оружии ведьмы и о том, что военные действия между обитателями Северной Хагии и их божествами вот-вот начнутся, быть может, тогда решение, которое ему пришлось принять в то утро, далось бы ему не так тяжело.

За дело он взялся мастерски, так что даже паника среди населения на время угасла. Докмейстеры и начальники городской стражи оповестили всех о закрытии гавани и передали командам чужеземных судов приглашение принять участие в распределении золотого дара на следующее утро. Тем временем городские глашатаи усердно распространяли среди населения подробные указания, как себя вести во время церемонии вручения дара. Обитатели каждой улицы и переулка обнаружили расклеенные на стенах домов афиши, в которых им досконально разъясняли, в котором часу и по какому маршруту им надлежит явиться на площадь Корабельных Верфей за своей долей божественных щедрот и в каком порядке ее покинуть. Столь детально продуманный план успокоил граждан, золотой дар из призрачной мечты превратился в надежную и заманчивую реальность. Несколько повозок извлеченных из ближайших монастий золотых монет уже стояли на площади, открытые всеобщему обозрению. Вся городская стража и гарнизон Большой Гавани, усиленные отрядами церковных бейлифов, старост и наемников, с утра пораньше наводнили гавань, где размещали капитанов и матросов застрявших на Хагии кораблей по свободным квартирам да угощали их, чтобы – они поменьше жаловались, бесплатным элем и аквавитой.

Едва покончив с приготовлениями, Паанджа Пандагон столкнулся с серьезной тактической необходимостью. Единственный человек, которому он доверял полностью, Фурстен Младший, был уже на пути к порту Скалливод, что в Южной Хагии, где капитаны наемников имели обыкновение располагать свои отряды, пока сами обшаривали рынки рабочей силы воинственных Астригалов. Первосвященник, оставшись впервые в жизни без поддержки своего верного союзника, на какое-то время совсем сник под тяжестью решения, которое ему предстояло принять.

Поразмыслив немного над поступком Фурстена Старшего, Первосвященник ясно понял, что и другие продувные мошенники и прожженные циники из когорты Старых Денег Большой Гавани со всеми своими вооруженными телохранителями, необъятной властью и специально припасенными на случай взяток средствами не замедлят последовать его примеру. Пандагону хватило проницательности осознать, что основное население Хагии, не имея ни средств, ни возможностей начать новую жизнь в каком-нибудь безопасном уголке мира, отчаянно жаждет поверить в то, что льстиво обещанная А-Раком раздача золота – это всего лишь проявление искреннего желания божества возместить понесенный ими ущерб.

Да, нужда и надежда ввели в заблуждение основную массу жителей города, но никто не был настолько туп, чтобы совершенно не испытывать страха. Стоит кому-нибудь громко шепнуть на улице, что богатеи бегут из своих дворцов, покидая недвижимость на произвол судьбы, как искра панического страха, тлеющая в сердце каждого хагианца, неминуемо превратится в бушующее пламя.

Именно этого Первосвященник всеми силами старался не допустить: он был уверен, что бог подложил своей пастве золотую приманку, желая привязать людей к месту и без помех утолить голод, готовясь к встрече с врагом. Но более всего Паанджу угнетало то, что сам он хотел того же: чтобы никто из жителей города не трогался с места. Он прекрасно понимал: самое главное сейчас – удержать в городе всех до единого, чтобы все стадо, до последней овцы, запуталось в тенетах божества, ибо только тогда, перед лицом смертельной опасности, отчаяние станет силой, и люди свергнут чужеземца-узурпатора и навсегда избавят зеленые холмы родного острова от него самого и его чудовищного семени. Только угроза полного и всеобщего истребления сможет освободить его народ одним ударом, в одной кровавой, жестокой сече. И он, священник, должен сам вести свою паству на заклание, ибо только общая беда может подвигнуть людей разорвать узы двухсотлетнего рабства.