Восьмая нота Джокера (СИ)

Посмеиваюсь, пытаясь представить его выражение лица, и как назло в голову лезет наглое лицо Царёва. Вот же мерзкий жук, даже дома не даёт мне покоя…

Мотаю головой, чтобы избавиться от его образа, и снова вижу сообщение Джокера.

«Я наверняка об этом пожалею, но лови. Надеюсь, это не всплывёт где-нибудь случайно».

Сначала не понимаю, о чём речь, а затем он присылает новый аудиофайл.

«Обещаю, что так не поступлю».

Он снова исчезает из сети, видимо, не собираясь выслушивать мои восторги по поводу песни, и я с трепетом нажимаю на кнопку, пропадая в каком-то другом мире, где есть только его убаюкивающий голос под аккомпанемент гитары, на этот раз акустической.

Я тебя будто знаю…

Призраком прошлого бродишь по комнате.

Я безнадёжен.

Вспомнить пытаюсь, но ты словно в темноте.

Мне не поверят,

Если скажу, что влюбился без памяти.

Но я бессилен.

Образ горит в сердце старыми шрамами.

Рваными ранами, лентами алыми,

Шёпотом ветра: «Моя неслучайная…»

Слова впечатываются в сердце даже несмотря на тот факт, что я опять засыпаю. Но это, наверное, что-то да значит, ведь я прежде не ощущала себя настолько спокойно и безопасно всего лишь из-за песни.

Удивительно.

Всё-таки магия в простых вещах…

Впрочем, это чувство недолго остаётся со мной.

Резкий шум заставляет глаза распахнуться и не сразу понять, что происходит. Свет выключен, но силуэт человека, влезающего в окно, я могу различить, пока сердце то замирает от страха, то снова барабанит о рёбра, как безумное.

Пристально смотрю на взломщика, и рука сама тянется к лампе на тумбочке.

Фигура замирает, а потом покачивается, держась за подоконник, и что-то начинает мне подсказывать, что человек, забравшийся сюда каким-то чудом, не совсем трезв.

Как это вообще понимать?

Проходит пара секунд, прежде чем мой испуг превращается в раздражение от того, что тип так и стоит, любуясь видами на двор, а меня вдруг начинают мучать смутные подозрения.

Да ладно…

Осторожно спускаюсь с кровати, чтобы не спугнуть вероятного маньяка, подхожу к нему со спины и резко хватаю за плечо, разворачивая к себе лицом, а после встречаюсь с двумя осоловелыми, блестящими глазами Царёва.

??????????????????????????

- Это что за фигня?! - громко шепчу, зная, что мама может в любой момент пройти по коридору. - Ты что здесь забыл, идиота кусок?

Вместо ответа пьяно хрюкает, шатаясь, как на ветру, и точно не соображает, что находится не у себя дома. Это меня окончательно дезориентирует, правда, не так сильно, как поведение блондина, заметившего мою кровать.

- Постелька, - видит цель и мчится прямо по курсу, пытаясь ещё и петь, жутко при этом фальшивя. - Разбежавшись, прыгну со скалы…

И действительно летит на постель, расправив руки, как крылья, а я едва успеваю шарахнуться в сторону.

- Эй, Царёв, - подойдя, тыкаю его пальцем в бок, и он хихикает.

- Щекотно. - Нет, серьёзно, хихикает, как девчонка, сворачиваясь клубочком, чтобы его больше не трогали, а я просто в ужасе сажусь рядом и не знаю, что должна делать.

Звать на помощь? Самой пытаться его разбудить? Так это бесполезно – он такой пьяный, что даже мои цветы в шоке от аромата. Вот как это могло произойти, а? Мне точно конец, если кто-то застанет здесь парня!

Как быть?

Спать, несмотря на весь этот цирк, хочется всё сильнее, а мою кровать оккупировало тело. Мама недалеко, и в теории, при самом худшем раскладе она может войти и увидеть картину маслом, но у неё обычно нет привычки врываться ко мне. Или я не настолько везучая?

С тихим вздохом встаю и закрываю дверь на замок, а после аккуратно укладываюсь на краю рядом с засопевшим гоблином – спасибо, место позволяет. Потом приходит мысль, что ему может стать плохо среди ночи, шагаю в ванную за тазиком, с трудом поворачиваю Царёва на бок, и только потом позволяю себе закрыть глаза, снова проваливаясь в сон.

Снится, что кто-то на меня смотрит.

Какое-то чудовище пожирает взглядом явно готовясь употребить меня в пищу, и я дёргаюсь, резко просыпаясь, чтобы наткнуться на два разноцветных глаза, хорошо различимых в свете луны.

Царёв нависает надо мной, опираясь на руки. Его тело так близко, что я снова могу почувствовать исходящий от него жар, только в глазах его что-то тёмное, от чего хочется сжаться.

- Ян?

Его пальцы на моём горле.

Легко сжимают, а потом пробегаются ниже, пока я, кажется, умираю.

Обводит подушечками собственные следы, разглядывая их, и моё тело напрягается. Кровь приливает к щекам, теплом расползаясь всё ниже, а дикий взгляд будто прослеживает это движение, останавливаясь на моей вздымающейся груди.

Но вот он снова смотрит на отметины, и неожиданно спрашивает:

- Это сделал дракон?

Ну ёж твою кость…

Так, с психами надо просто соглашаться, но этот, видно, совсем плох.