Восьмая жена Синей Бороды – 2

Гостьи услышали, как молодой граф Шарль де Рени полюбил дочку Генриетты Эмилию. Герцогиня была против отношений молодых, и Шарлю с Эмилией пришлось бежать. Долгие годы Генриетта безуспешно искала свою дочь. Все, на что она могла рассчитывать – редкие письма без обратного адреса. Из писем она узнала, что у нее появилась внучка. Генриетта завещала ей все свое состояние, чтобы хоть как-то искупить вину перед дочерью. До самой смерти она сокрушалась, что ей так и не удалось увидеть внучку. На смертном одре она взяла клятвенное обещание с Беатриссы, что та отыщет Эниану де Рени и заменит ей бабушку. И только недавно совершенно случайно в одной из отдаленных провинций Кристиан нашел ее и привез сюда.

Гостьи охали, ахали, прикладывали платочки к глазам. Им не было дела до логичности рассказа. Главное, что все закончилось хорошо.

В довершение Беатрисса вызвала Персиваля и попросила пригласить Эниану.

Как только Энни, скромная и свежая, как ранняя весна, появилась в дверях, герцогиня подошла к ней и взяла за руки:

– Вот оно, мое сокровище, моя радость!

Это вызвало новую волну оханий, аханий и слез умиления.

Через пару дней в гости к Беатриссе нагрянула другая ее знакомая – графиня Фронтаж. Она нетерпеливо ерзала на софе и водила своим длинным носом, будто принюхивалась, когда задавала ничего не значащие, свойственные приятной светской беседе вопросы. Герцогиня отвечала как обычно и охотно поддерживала разговор, но о предстоящем событии не обмолвилась ни словом. И вот когда все сплетни были пересказаны, графиня Фронтаж не выдержала:

– Да что ж это такое? Почему кому-то вы доверяете свои секреты, а мне нет? Чем я провинилась перед вами?

– Глупости! Милая, но какие секреты у меня могут быть? Тем более от вас.

– А что это за история с внезапно найденной родственницей?

Герцогиня округлила глаза:

– Ах, нет! Ну какая в этом тайна? Нашлась внучка моей давней покойной подруги. Через несколько дней  я объявлю об этом всем хорошим знакомым.

– Возможно, я ошибаюсь и речь идет о совсем другой де Рени, но я должна вас предупредить, вы в большой беде, мой друг. В последнее время вы редко выезжаете, поэтому не знаете, о чем все гудят. Так вот, девица де Рени – настоящая охотница за чужими деньгами. Подозреваю, что эта проныра охмурила нашего дорогого Кристиана. Не так давно она ловила в сети барона Сусона, – доверительно понизила голос графиня.

– Господи! – произнесла герцогиня.

Воодушевленная графиня Фронтаж продолжила:

– Но барон – человек, умудренный жизнью, с легкостью раскусил ее нечистоплотные намерения. А Кристиан, он же еще так юн и доверчив. И неизвестно, к каким средствам она могла прибегнуть, чтобы обольстить его. В деревнях девушки редко блюдут приличия. Если наши дамы стыдливо покажут щиколотку, то те, не покраснев, пустят под юбку.

Герцогиня расхохоталась, а графиня Фронтаж непонимающе уставилась на нее.

– Как же вы меня рассмешили, дорогая, – утирая слезы, сказала она. – Это же насколько нужно было отчаяться, чтобы приударить за бароном Сусоном? Уж простите меня, но даже я не рассматривала бы его кандидатуру. Слишком я молода и прекрасна для него! Зачем же очаровательной девушке этот трухлявый пень? Из-за денег? О, нет! В них она не нуждается. Она единственная наследница Генриетты, а Генриетта отнюдь не бедствовала.

– Вы точно в этом уверены?

– Точнее некуда. Считайте, что я сама видела этот документ своими глазами. А если у вас есть глаза, то вы, увидев мою красивую, юную протеже, поймете, почему Сусон развязал язык. Видимо, обида заставила его забыть, что правда, хоть и ходит медленнее лжи, но она рано или поздно постучит в двери. То же могу сказать и о Маргарет Дамери. Была б ее воля, она бы запрятала бедную девочку в монастырь, а сама на ее деньги жила припеваючи.

– Что вы говорите? Это очень серьезное обвинение.

– Я, дорогая моя, никогда не мела языком, не имея достаточных оснований. Конечно, все это я вам говорю не для передачи широкому кругу. А теперь, дорогая моя, мне пора. У меня столько хлопот, столько хлопот. Совсем скоро прием, а мы никак не можем согласовать меню, – Беатрисса улыбнулась, и графине Фронтаж стало ясно, что беседа окончена.

Чем меньше времени оставалось до торжественного приема, тем сильнее Энни ощущала мандраж. Она понимала, что к ней будут присматриваться в попытке найти подтверждение правдивости слухов. То, что отношение к ней будет предвзятым, было ясно как божий день. И только от нее зависело, получится ли изменить мнение о себе в лучшую сторону.

Больше всего она боялась опозориться в самом начале. Менуэт был первым в списке церемониймейстера, и она должна была танцевать его с Кристианом. Странно, что он с готовностью согласился потренироваться с ней. Хотя чего странного, в нем говорило чувство вины. Несколько вечеров мучений с нею не такая уж большая плата за успокоение своей совести. Помашет платочком вслед карете, а ей объясняй потом отцу, чем жениху не угодила.