Восьмая жизнь Сильвестра

– Это нетрудно, дорогой полковник. Можно даже не обращаться к прогнозической машине. Тем более что к здешней – ужасная очередь из влюблённых. На год, не меньше! – Зина расхохоталась. Ослепительной синевой блеснули накладки из победита-4 на резцах, клыках и премолярах: зачищать изоляцию и перекусывать нетолстые провода без инструмента. Она наконец отняла руку, запрятала выбившуюся прядь под шлем, сделалась серьёзной. – А знаешь, в этот раз не только ты уезжаешь далеко и надолго. Я тоже.

– На Ангару?

– В Египет, на Нил. Будем строить Асуанский гидроузел.

– Ух ты. Здорово, – выдавил Лагунов. – Передашь привет сфинксу?

– Замётано, полковник. Ну, что, давай прощаться. Меня ребята ждут.

Она шагнула к нему, обняла – так крепко, что Лагунов даже сквозь многие слои одежды почувствовал жар сильного, гибкого тела. Хотел найти её губы своими, но не успел. Зина отстранилась. Через секунду она уже стояла на проводе, держась вытянутыми руками за второй. Качнулась и пошла, с каждым шагом наращивая скорость.

Зина Масленникова, певучая, звонкая и высокая нота «си» не оборачиваясь, убегала от «самого молодого полковника мирного времени» к своему нотному стану. По-видимому, навсегда.

* * *

Все люки танка стояли нараспашку. Внутри на два динамика – в отсеке механика-водителя и в башне – орало радио. Впрочем, причина для столь громогласного звучания имелась, и весомая.

«Атомный ледокол «40 лет Великому Октябрю» благополучно достиг географического Северного Полюса! – жизнерадостно вещал диктор. – Состоялось торжественное водружение советского флага! На лёд сгружено около двадцати тонн оборудования для советско-американской экспедиции. К сожалению, исследователи из США, движущиеся к полюсу на новейших снегоходных тракторах от мыса Колумбия, до сих пор не подают никаких вестей. Связь с ними прервалась неделю назад и всё ещё не возобновилась. Капитан атомохода, Герой Советского Союза Андрей Геннадьевич Лазарев, принял решение продолжить движение навстречу американцам. Попавшие в беду путешественники будут спасены! Теперь к другим новостям. В небе над Сахалином вновь замечен стратосферный цепеллин «Микадо», принадлежащий вооруженным силам империалистической Японии. МИД СССР направило ноту протеста…»

Лагунов решил, что остальные новости подождут, и загрохотал по броне «башенным» ключом. Радио тотчас смолкло. Из ближнего люка высунулась лопоухая голова старшины Донских – лучшего расчётчика и связиста дивизии. А может, и всех Вооруженных Сил. Веснушчатое лицо выражало нешуточную озабоченность.

– Что творят, самураи! – возмущенно проговорил старшина и отработанным движением выбрался наружу. – Летают, будто дома. Вот объясните мне, товарищ полковник, почему их до сих пор не сбили?

– Слишком высоко. У нас пока нет истребителей, способных действовать в стратосфере.

Донских чертыхнулся.

– А если ракетой?

– Тоже никак. «Микадо» почти не выделяет тепла и практически не содержит металлических частей. Вдобавок покрыт радиопоглощающей плёнкой. Радары его попросту не видят. Мы о нём и узнали-то лишь после того, как астроном-любитель обнаружил тень, заслонившую участок звёздного неба. Ладно, разговоры подождут, – Лагунов резким жестом оборвал старшину, совсем было собравшегося задать новый вопрос. Донских был способен продолжать трепотню часами. – У тебя всё готово?

– Обижа-аете, товарищ полковник…

– Я задал конкретный вопрос, Саша.

– Так точно, оборудование в порядке.

– Хорошо. Галеев?

Подошедший механик-водитель спрятал за спину папиросу, кивнул и скороговоркой проговорил:

– Машина полностью готова, товарищ полковник.

– Молодцы. С минуты на минуту должны прибыть пассажиры.

– Гражданские? – спросил Галеев.

– Да. Учёные. Из Ленинграда.

– С гражданскими вечно куча проблем, – пробормотал Донских. – Надеюсь, хотя бы баб не будет.

– Кого, старшина? – Лагунов нахмурился. – Повтори-ка, я не расслышал.

– Да женщин, женщин, товарищ полковник.

– Зря надеешься, – сказал Галеев. – Одна точно будет. И тебе она точно не понравится.

Лагунов быстро развернулся. К танку направлялись четверо. Впереди вышагивал неизменный лейтенант Федин; видать, его приставили к Лагунову надолго. Остальные трое двигались группой. Длиннющий и худющий майор с общевойсковыми знаками различия – особист из штаба армии с напрочь забытой фамилией. Бритоголовый мужчина – низенький, почти карлик, но при этом чрезвычайно широкий, кряжистый, едва ли не кубический; весил он, должно быть, под сотню. Крепыш без натуги пёр на себе гигантских размеров баул, определённо зверски тяжёлый. Третьим посетителем была темноволосая женщина в комбинезоне «сафари» и рыжих туристических ботинках. В руке алюминиевый чемоданчик. Высокая, прямая, возраст… скорей всего, под сорок. С лицом столь же красивым, сколь властным. Полковнику она остро напомнила заведующую учебной частью в Суворовском училище, куда Митю Лагунова направили после детдома. Завучиху боялись все курсанты поголовно, а Митя нет. Он знал, что плохих женщин не бывает, потому что все они для кого-то мамы. Для необыкновенно счастливых детей.