Восьмерка

Наверное, я прочитала слишком много сказок про людей. Попробую писать про животных. «В некотором царстве, в некотором государстве жили-были хомяк со своей…» Тут я опять задумалась. Как правильно назвать жену хомяка – хомячка или хомячиха? И разве хомяк пошел бы ловить рыбу? А если не на рыбалку, то куда? В зоомагазин? Мама заходила в такой, когда несла домой кролика. И я видела там золотых рыбок, совсем как на картинках в Хранилище.

Значит, что получается – хомяк пошел в зоомагазин и купил там волшебную золотую рыбку… А почему она была волшебной? Потому что умела говорить. Но если хомяк был обычный, не волшебный и не умел говорить, то как он смог объяснить в магазине, что ему нужно?

Я совсем запуталась, вырвала лист из блокнота и сердито смяла. Если бы Олег только знал, как это сложно – писать! Ему, конечно, легко, сидит там, черкает что-то в своем блокноте.

Я походила по капсуле, глубоко подышала («Дыши носом», – так бабушка всегда говорит маме. Интересно, а как еще можно дышать? Попробовала ртом – неудобно, а ушами вообще не получается) и решила писать о тех, кого я знаю. Буду писать серьезные книги о настоящих, невыдуманных людях.

«Однажды в Управлении жила девочка Рита. Она была рыжая и с косичками. А потом она Появилась и Родилась раньше времени. И стала совсем маленькой. Еще у нее была красная юбка и веснушки». Ой, только красная юбка была у Риты до того, как она Родилась. А остались ли у нее веснушки, я даже не могла сейчас разглядеть – Ритку было плохо видно через стекло за всеми этими трубками.

Тут мне очень захотелось посмотреть, как дела у Риты и родителей, и я полезла за экранчиком. Сеанс связи был недоступен, но я решила подождать. А пока ждала, залезла в Хранилище, чтобы посмотреть, что такое вдохновение. В этой статье было много красивых картинок – стройные девушки в красивых пышных юбочках стояли на одних пальцах (попробовала – не получилось), Пушкин сидел за столом, подперев щеку рукой и мечтательно глядя куда-то вдаль (посидела за столом в такой же позе, но вдохновение так и не появилось), какой-то неизвестный мне мужчина, прищурившись, смотрел на картину (наверное, это была картина, по крайней мере, на таких штуках всегда рисовала Сережина мама. Только у нее получались красивые цветы, кошки, дети, а этот художник изобразил непонятные загогулины, похожие на те, что Даша любит чертить на песке в саду).

Я все листала и листала эти картинки. А когда вышла из капсулы, оказалось, что уже наступил вечер.

А я так и не придумала, о чем писать.

Глава 42

– Мда, – сказал Олег, после того, как вдоволь насмеялся, посмотрев мой блокнот. Я даже смятый листок достала из-под кровати, чтобы хоть что-то показать.

– Думаешь, это очень легко? – я яростно пинала землю носком своих туфель.

– Нет, не думаю, – серьезно ответил Олег. – Было бы легко, все кому не лень стали бы писателями. Просто мне кажется, писать нужно о том, что кроме тебя никто не знает. Разве интересно будет читать о том, что уже написали до тебя? Даже если вместо хрустальной туфельки будут примерять охотничьи сапоги, история от этого не поменяется. А тебе нужно придумать что-то совсем новое, свою историю.

Настроение у меня с каждой минутой становилось все хуже, хотя Олег и пытался меня утешить:

– Не переживай, Восьмерка, это муки творчества. Каждый через это проходит. Думаешь, я всегда сразу могу придумать, как должен выглядеть новый мост? Иногда целый день сижу, и совсем ничего в голову не приходит.

– По тебе и не скажешь, чертишь что-то постоянно, – я забрала у Олега блокнот и направилась подальше в лес, чтобы побыть одной.

– Эй, Философ! Хомяк в зоомагазине, покупающий рыбку, – это здорово! Такого точно ни у кого не написано!

По-моему, он продолжал надо мной смеяться, даже когда я ушла. Ну и ладно. Я все равно уже не хочу быть писателем. Не нужна мне известность и всякие дурацкие награды. Лучше уж вернусь к своему первому плану и буду лекарство изобретать. Правда, там тоже непонятно, с чего начинать…

И вообще, я не обязана ничего делать. Что Олег ко мне пристал? Некоторые ребята даже не задумываются до Рождения, что у них должно быть какое-то особое призвание! А я чем лучше?

Ноги сами вели к озеру. С первого ночного посещения мы нечасто здесь бывали, Олег говорил, что это особое место для особых моментов. Но сейчас мне очень хотелось посмотреть на воду, отражение неба и деревьев… Почему-то от всего этого на душе становилось хорошо.

В этот раз я села совсем близко к воде, так что могла разглядеть себя в отражении. Настя вечно хвасталась, что мама у нее красавица, а она на нее очень похожа. У меня мама была в сто раз лучше, только вот я, по-моему, на нее совсем не похожа. У мамы длинные волосы, которые красиво блестят, когда она расчесывает их утром и вечером. Такой маленький аккуратный носик, а глаза – совсем синие.

А у меня глаза были непонятные, то ли серые, то ли зеленые, нос совсем не такой, как у мамы и Ритки, а волосы – светлые и тонкие, постоянно выбивающиеся из хвостика…