Восьмиклассница

Катя улыбнувшись взглянула на Чижова. Он смотрел на неё, спокойно и серьёзно, не отрывая взгляда, и Катя смутившись и даже немного покраснев, первая отвела глаза. Она не понимала, почему он смотрит в упор и молчит. Что у него на уме? Неужели он действительно всё спланировал, чтобы затащить её в постель в эту ночь? Но если так, почему он не сделал этого раньше? Зачем было ждать столько месяцев? А раз он, всё-таки, ждал, значит, между ними всё серьезно? А если серьезно, то он должен проявить понимание к тому, что она не хочет спешить?… Но Катя не решилась заговорить с ним об этом. Она просто вновь посмотрела на него, растерянно и задумчиво, и его взгляд вдруг напомнил ей их первую встречу в автобусе, когда он точно также долго и пристально изучал её глазами…Так это же было здесь! Катя оглянулась. Маршрут 22-ого автобуса и правда проходил по этой улице, вот и остановка на углу, и именно на этом повороте она тогда заметила взгляд незнакомца на себе.

— Помнишь, тогда, лето, автобус?..

— А, это когда ты в автобусе типо книжку читать пыталась?..

— Почему "пыталась"?

— Ну, ты ж тогда ни фига не прочитала, только на меня таращилась!

— Это я-то таращилась? Это ты меня глазами чуть не съел!…Нет, ну, серьезно, ты меня тогда не на шутку напугал! Думала, маньяк какой-то…

Чижов усмехнулся.

— Да, глупо вышло. Не знаю, что за фигня, но ты мне с первого взгляда показалась такой знакомой, как будто мы раньше уже где-то пересекались. Только вспомнить никак не мог, где. И до сих пор бывает кажется, что знаю тебя очень очень давно. Как нахлынет иногда…

Катя изучала его лицо в свете фонаря, удивляясь услышанному и стараясь припомнить себе его черты в своих воспоминаниях, но тщетно.

— Странно… Меня десять лет в Питере не было, навряд ли мы могли с тобой где-то видеться раньше. Тебе вообще, выходит, лет семь только было, когда я уехала… У меня на лица память неплохая, но нет, честно, я тебя не помню. Может, ты меня с кем-то путаешь?..

Чижов не ответил. Он просто прижал её голову ладонью к своему плечу, так что Катя услышала биение его сердца под мокрой, но теплой футболкой, и они ещё минут десять простояли в свете фонаря под шелестящими кронами деревьев, молча наслаждаясь тишиной и теплом друг друга.

Дальше их путь проходил мимо Почтамта до Мойки. У ДК Связи они свернули на набережную и по Почтамтскому мостику перешли на другую сторону реки. На мосту Катя вдруг схватилась за один из стальных тросов, держащих мост, и чуть слышно взвыв от боли сняла босоножки. Места, где её стопы перетягивали мокрые от купания в фонтане ремешки, были стерты и горели.

— Бабские ваши приколы, блин. В кроссах ходить надо! — пробурчал Чижов, осматривая её ноги и качая головой, — Что делать будем? Может всё-таки машину поймаем?

— Да, нет, ерунда! Ходить-то я могу. И здесь близко уже. Я и так дойду, босиком, — ответила Катя, схватив босоножки пальцами за ремешки, и уверенно зашагала по гранитным плитам.

— Погоди. Вон там магазин 24 часа, пошли хоть пластырь спросим? — предложил Чижов.

В полуподвальном магазинчике пластыря не оказалось. Там было много всяческих снэков, пива и водки, но продавщица напрочь отказалась продать им даже пиво, и даже за двойную цену. Вместо этого она указала им на кофе-автомат в углу у окна, что было как нельзя кстати, ведь согреться им не мешало. Чижов сказал Кате выбрать себе что-нибудь из выпечки, та сначала упералась, что мол нельзя сладкое так поздно, но Чижов со словами "Уже утро!" взял им обоим по ром-бабе, которые несмотря на затхлость самого заведения оказались первой свежести. И хотя кофе по вкусу оставлял желать лучшего, просидели они там на подоконнике час, если не больше. Всё это время Чижов рассказывал о своих похождениях, уличных разборках, всяких курьезных случаях, в которые попадал сам и впутывались его друзья. Продавщица, явно соскучившаяся за ночь по живому общению, то и дело вставляла своё мнение и в конце, когда Катя с Юрой уже собрались уходить, пожелала им счастья, долгой совместной жизни и много детишек.

Хохоча и смущенно переглядываясь они вышли на улицу.

— Лучше б пиво продала, вместо этого всего, — съязвил Чижов, и своим замечанием поверг Катю очередной раз в раздумья. Как это понимать? Конечно, продавщица глупостей наговорила, но то, что Юра не придал вообще никакого значения её пожеланиям, означает, что он не воспринимает их отношения всерьез?.. Катя опять запуталась, и опять шла молча, автоматически переступая босыми ногами стыки между гранитными плитами.

Мимо Юсуповского дворца они шли вдоль набережной в сторону Новой Голландии. Небо на востоке начало, наконец, по-тихоньку светлеть. Близился рассвет.

Переходя дорогу у Поцелуева моста, Чижов, увидев табличку с названием, с ухмылкой прокомментировал:

— "Поцелуев"… Чтоб целоваться тут, что ли?