Восьмое чудище света (СИ)

А в адаптации все происходило так: СДИПовец ведёт отряд и постоянно отрабатывает речёвку: «Отряд, внимание!» В ответ отряд ревёт хором: «Здравствуйте, гражданин начальник!» СДИПовец: «Что от вас требуется?» Отряд орёт: «Дисциплина!» СДИПовец: «Вопросы есть?» Отряд: «Никак нет!» Вот туда и пошел наивный Пенёк отрабатывать: «Вопросы есть? Никак нет!» Поэтому, какая бы не приезжала в зону комиссия, никогда ни у кого не было вопросов. С первых шагов в зоне, чуть не круглосуточно, изо дня в день, зэка, как служебную собаку дрессируют на плацу. В целом, получалось неплохо, но иногда было смешно: маршируют-то зэки, а песню поют за оперов «Возьмёмся вместе, опера». У зэков всё путалось в головах, первоходков происходящее просто изумляло. Всеми этими жёсткими, бестолковыми крайностями с принуждением, создавалась иллюзия порядка. Зэков унижали, ломали, били, но только не исправляли. Неизвестно, были ли у администрации на вооружении другие методы перевоспитания оступившихся. Все это было страшно видеть в великом государстве, бывшей империи.

После отстранения из управленческих рядов «Рыжего» и его клики вся лагерная система, как обезглавленная гидра, была в крайней растерянности. Никто не знал, какую политику проводит в лагерях. Начальство меняло маски по два раза в день. Но сколько дерьма разворошили они в душах арестантов! Большинство стали лицемерами с холодными сердцами, озлобленными, жестокими; они ненавидели всё вокруг. Что могли принести на свободу после освобождения эти исковерканные режимом люди? Догадываетесь? А потом мы говорим, что жизнь – дерьмо. Мы сами делаем её дерьмом.

Каждый день эту серую лагерную действительность кто-нибудь скрашивал красной краской.

Зима выдалась суровой: снегу по колено, мороз. Как хорошо, думал Яша, что хоть зона маленькая. Зэки убирали плац по графику, иногда проводили на трескучем морозе целый день. Одни сменяли других, но работы не убывало. Единственными развлечениями были: раз в неделю «клуб», просмотр фильма, вечером – спортивный городок.

Наступило 4 ноября – «День согласия и Единства» или «День народного единства». В общем, власть придумала для страны новый праздник. Администрация тоже решила устроить для зэков торжество, чтобы зажечь на морозе -27 градусов в задубелых сердцах горячую любовь к Родине. Всех выгоняли из отрядов на построение: и больных, и здоровых. Слабоодетые продрогшие зэки терпеливо ждали начала этого мероприятия.

Наконец, священнодейство началось. В центр вынесли стол с микрофонами. Потом ещё минут 20 ждали верхушку администрации. И вот, наконец, они появились. Холёные, надменные, сытые лица… Плац с завистью подумал: вот она – власть, изнутри разогретая. (а может и нет, но трудно, когда зубы трещат на морозе, не думать о всякой ерунде).

Практически никто не понимал смысла этого праздника. Праздник – это когда ты дома, в тепле, с семьёй, за хорошим столом… а когда ты стоишь в толпе угрюмых, озлобленных зэков и околеваешь от холода… нет, это не праздник. Это что-то другое.

Сначала все спели гимн, видимо, для лучшего ощущения и осознания российской государственности. Потом заслушали доклад о том, как Минин и Пожарский выгнали польских интервентов… Продрогшим насквозь зэкам было совершенно наплевать на то, кто, кого, куда и зачем выгнал. Они с нетерпением ждали конца этого «праздничного» ритуала. И на всем этом разношерстном сходбище только книгочей Яков Григорьевич пытался восстановить в памяти корни и истоки далеких и трагических для Московского государства событий…

Да, история наша весьма запутанная. Она напоминает искривленное зеркало и пишется зачастую не на основании достоверных фактов, а в зависимости от того, кто в данный момент находится у кормила власти. Уж переписчиков-холуев и льстецов-угодников у нас, к несчастью, всегда было предостаточно…

Но чтобы трезво оценить значимость «Дня народного единства» совсем не надо залезать в исторические дебри. Достаточно пойти в библиотеку, взять польско-русский словарь и сравнить основные, корневые слова и понятия. Любой сколько-нибудь грамотный человек, даже не будучи лингвистом, поймет, что поляки и русские не только в недалёком прошлом были одним народом, но и сейчас являются фактически одним народом. А праздновать победу одной части народа над другой не только глупо, но и не дальновидно. (Посмотрите в календарь: 7 ноября – обычный черный трудовой день).

Не заглянули в польские словари наши кремлевские мечтатели-англоманы, а праздник назначили.

Да, времена те действительно были очень трудными, особенно для народа.

Борис Годунов вроде и неплохой был правитель, но фатально невезучий: засухи, голод, эпидемии, мор постоянно раздирали и испепеляли страну. Чужая корона жгла голову. Годуновы были обречены.

Голодный народ бунтовал и жаждал крови.

Дмитрий Иванович хотел освободить крестьян, дать толчок ремёслам, провести в государстве европейские реформы, но был молод, горяч, неопытен и доверчив. Доверчивость и погубила его…