Восьмое Небо (СИ)

- Не хотела бы я оказаться в этом на Порт-Адамсе, - пробормотала Ринриетта, поводя плечами, чтоб привыкнуть к узкому воротнику и стискивающим плечи рукавам, - После этого меня бы величали не Алой Шельмой, а Бледной Медузой!

Даже «Малефакс» не мог не заметить, что в этом была толика правды. Каледонийская мода хоть и смирилась с тем, что женщинам позволительно носить брюки и сюртуки на мужской манер, вовсе не готова была отказаться от кружевной отделки, рюшей и вышивки, оттого Ринриетта поначалу ощущала себя скованной со всех сторон плотным облаком. При одной мысли о том, что в подобном костюме можно управлять кораблем или хотя бы пройтись без риска от носа до юта, ее разбирал смех.

Укороченный сюртук со шнуровкой на спине и двумя рядами пуговиц был бы еще терпим, если б не подбитые ватой плечи и узкие, как трубы, рукава, но все существо Ринриетты решительно протестовало против батистовой блузы с пышным галстуком-жабо и обтягивающих бриджей, которые так плотно обхватывали ноги, что даже обычный поворот кругом казался верхом навигационного маневра. Изящные сапожки на каблуке, как выяснилось, совершенно не располагали к привычному Ринриетте широкому шагу, а берет норовил сам собой соскочить с головы. Единственным утешением был цвет – серебристо-серый, со стальным отливом, он напоминал ей небо на рассвете. Не дерзкий алый, к которому она успела привыкнуть, но сойдет, пожалуй. И подходит к глазам…

В кабинете нашлось зеркало и, хоть оно было совсем небольшим, то, что Ринриетта в нем увидела, отчасти примирило ее с каледонийскими представлениями о моде. Из зеркала на нее смотрела ясноглазая девушка с упрямо вздернутым подбородком. Короткая стрижка подчеркивала ее юный возраст, но в прищуренных глазах угадывалось нечто такое, что не позволяло назвать ее легкомысленной или ветреной. Холодные уверенные глаза королевского барристера. Если бы не скованность в движениях и не напряженная посадка головы, получилось бы неплохо, подумала Ринриетта. Она осторожно улыбнулась зеркалу – и обнаружила, что девушка в отражении приветливо улыбается ей в ответ. Получалось у нее немного неумело, но вполне мило.

- Мисс Уайлдбриз – к вашим услугам, - кивнула ей Ринриетта, - Сочту за честь представлять ваши интересы в любом суде острова. В чем именно вам требуется помощь барристера?

Отражение не ответило, но с достоинством кивнуло в ответ. Вышло на удивление солидно. Оно уже начинало нравиться Ринриетте.

- Недурно, - одобрительно произнес «Малефакс», - Увидь вас Габерон в таком образе, даже не нашелся бы, какую остроту отпустить.

Оказывается, одного слова довольно, чтоб разрушить короткий миг душевного спокойствия. Девушка в отражении вдруг вздрогнула самым школярским образом, точно ребенок, напяливший родительский мундир, и поспешно отвела глаза. Но Ринриетта все равно успела заметить в них холодные хлопья тающей неуверенности и страха.

- Не упоминай это имя, - процедила она, делая вид, что поправляет воротник-жабо. Тот и впрямь немного сдавливал горло, - Ни это, ни прочие. Я уже говорила об этом.

Ее голос звучал размеренно и спокойно, в нем не было капитанской злости, но «Малефакс», услышав его, мгновенно утратил легкомысленное настроение.

- Извините, мэм, - произнес он своим самым невыразительным тоном, - Моя вина, мэм.

Ринриетта набросила на плечи пелерину и зашагала к выходу. На самом пороге она заколебалась, не бросить ли последний взгляд на зеркало перед выходом. Но не бросила.

Ей не хотелось знать, что она может там увидеть.

* * *

Ройал-Оук благосклонно принял ее жертву.

Неохотно, не сразу, но Ринриетта ощутила, что мимикрия оказалась верным решением. Теперь она уже не выделялась своим неуместно-алым цветом на фоне столичных обитателей. Однако одной смены шкуры было мало. Изо дня в день она приучала себя вести так, как ведут себя жители Сердца Каледонии – благообразно, сдержанно, спокойно, взирая на окружающую твердь и небесный океан с выражением вежливой благообразной скуки на лице, как небоходы взирают на глупую рыбешку, бьющуюся в натянутых парусах. Это принесло свои плоды. Жители Сердца Каледонии больше не косились на нее и даже полисмены в форменных касках перестали провожать ее настороженным взглядом.

Новая жизнь медленно и осторожно открывалась перед Ринриеттой, точно сцена театра, с которой неспешно сходит занавес. Местами эта жизнь была захватывающей, местами непонятной или даже пугающей, но Ринриетта не собиралась менять курс. Семь лет наедине с небом – не такой уж и большой срок, со временем она стала вспоминать все то, что учила в Аретьюзе или знала до нее. Она вспомнила, как полагается обращаться к официантам и как оплачивать счета. Как отличать утренний гардероб от вечернего. Как выбирать пудру для лица и мясо для рагу. Как травить планктон, точащий домашнюю мебель. Как готовить бифштекс с луковым соусом. Как вручать визитные карточки. Как растапливать камин. Как…