Восьмое Небо (СИ)

Она стала спускаться, медленно переставляя ноги. Идти было тяжело, гораздо тяжелее, чем раньше. Голова вдруг наполнилась зловещим гулом, словно сама была корпусом корабля, с трудом выдерживая огромные перегрузки. Просто усталость, подумала Ринриетта, стиснув зубы. Просто кто-то очень-очень сильно устал. Вот уже и царапина начинает казаться серьезной раной. Выше подбородок, девчонка! Алая Шельма никогда бы не хныкала из-за такой ерунды…

На половине спуска она споткнулась и покатилась вниз, не чувствуя боли в разодранных до крови коленках и локтях. А вот подняться на ноги оказалось неимоверно тяжело – теперь не только кожа, теперь и кости ее, кажется, состояли из свинца.

- Ерунда… - прохрипела Ринриетта, с трудом поднимаясь на дрожащих ногах, - Всего пара шагов. Жаль, нет здесь Дядюшки Крунча, всыпал бы мне… Совсем размякла.

Габерон обязательно отпустит какую-нибудь остроту, когда она упадет в швертбот. А она так и не придумала достойного ответа. Ринриетта вновь тяжело закашлялась – звук получился жуткий, неприятный, рот наполнился густой горячей кровью. Ерунда. Главное, чтоб Шму не перепугалась, она так боится вида крови… Как бы не подумала чего серьезного…

Ринриетта с нарастающим ужасом поняла, что потеряла направление. Палубу «Барбатоса» укрыло кружевом облаком, столь густым, что она больше не видела ни силуэта шлюпки, ни крохотных людей, сидящих в ней. Она поднесла к глазам перепачканную красным руку, но и ее увидела сквозь густой слой клубящихся облаков, как парящий вдали остров причудливой формы. Значит, и глазам уже верить нельзя, подумала она устало. Только ногам и остается. Они упрямые, эти ноги, они сделали уже столько шагов. Может, некоторые шаги были напрасными или нелепыми, но это были очень упрямые шаги. Ей просто надо сделать еще десяток-другой…

Грудь вдруг сдавило со всех сторон, словно ее саму обложили тяжелыми бронированными плитами, облака перед глазами разом потемнели. А может, это весь небесный океан стал медленно погружаться в необычно ранние сумерки… Ринриетта остановилась. Сил не было даже сплюнуть кровь, та текла по подбородку, капая на грудь и портя когда-то дорогое сукно. Ринриетта опустила глаза и с трудом разглядела тянущийся за ней по палубе прерывистый след – зыбкую алую линию. Она походила на те линии, что она сама когда-то чертила на картах – навигационная отметка пройденного пути. Странно, она не ощутила даже страха, когда поняла, что эта линия вот-вот оборвется. Только тяжелую досаду, то ли на себя, то ли на Розу Ветров.

Как глупо и обидно. Но капитаны не лгут, даже себе. Ринриетта попыталась улыбнуться и почему-то почувствовала облегчение, обнаружив, что хотя бы губы ей еще подчиняются. Умереть с улыбкой на лице – это вполне по-пиратски. Только она не станет умирать вместе с этим комом мертвого уродливого железа. Отчаянно напрягая глаза, чтоб разглядеть что-то в обступающем ее лабиринте из облаков, Ринриетта сменила направление, подчиняясь своему внутреннему компасу. Она знала, что сможет сделать всего пять или шесть шагов, но этого должно было хватить. Она просто сменит ветер.

Когда носок правого сапога ощутил под собой пустоту, она поняла, что не ошиблась. Потом и зрение на миг вернулось, позволив ей убедиться в том, что все верно – она стояла на самом краю обрывающейся в никуда палубы. За искривленным и обожженным железом бесшумно плыли облака – настоящие, не иллюзия – складываясь в бессмысленные замысловатые фигуры. Это было красиво – и какое-то время она, покачиваясь, просто смотрела на них, словно пытаясь вобрать в себя это зрелище. А может, просто выгадывала секунды, чтоб собраться с духом и сделать один, по-настоящему последний, шаг. Трусливое тело – как старый корабль, оно до последнего пытается удержаться в воздухе, даже если это бессмысленно.

Потом она вспомнила, что хотела кое-что передать гомункулу.

- «Малефакс»…

Кажется, он и до этого что-то говорил, но она не слышала – мешал гул ветра в ушах.

- Капитанесса?

- Позаботься о… всех, хорошо? Они славные ребята и заслуживают лучшей жизни. Скажи им… скажи… Скажи, чтоб оставили пиратское ремесло. Слишком хлопотное дело в наше время. Паточная Банда распущена. Только дураки болтаются по ветру без дела. Кроме того… Кроме того, они – никудышные пираты и сами знают об этом.

Она рефлекторно попыталась набрать в грудь воздуха перед последним шагом. Как это глупо. Как будто внизу его мало…

- Я передам, - серьезно пообещал «Малефакс», - Спасибо вам, прелестная капитанесса. Я был горд служить с вами.

И вновь что-то помешало ей сделать последний шаг. Но в этот раз это был не голос и не запоздалые мысли. Ринриетта вдруг увидела, как облака прямо под ней начинают пузыриться и бурлить. Словно вверх бил столб теплого воздуха огромного размера, перемешивая и сдувая в стороны пенную шапку. Только она не ощущала тепла, только смертельную усталость в слабеющем теле и острый вкус крови во рту. Наверно, еще одно наваждение, какой-нибудь фокус Розы…