Восьмое Небо (СИ)

Спустя полгода после описанных событий Киндерли Ду Лайон, внучка Каледонийского Гунча, принцесса Каледонии, пропала без вести, когда находилась на борту своей маленькой лодки в небесном океане. И как ни неистовствовал ее дед, никаких следов мисс Ду Лайон обнаружить так и не удалось. Разумеется, всякий разумный человек подобное «доказательство» решительно отметет, поскольку оно ровным счетом ничего не доказывает и ничего не подтверждает. Но мы, старые гомункулы, умеем читать между строк…

Пожалуй, пора заканчивать, я и так слишком многословен, что, впрочем, простительный грех для стариков моего возраста. Надеюсь, что не слишком докучал вам этим рассказом. Я мог бы доверить его магическому эфиру. Мог бы распустить его по миллионам магических ветров, чтоб в считанные дни он коснулся даже самых отдаленных островов. Мог бы снабдить его многочисленными деталями, убедительными доказательствами и неоспоримыми подтверждениями того, что все это произошло на самом деле. Но я не стану этого делать.

Мне кажется… Черт возьми, с каждым годом мне все сложнее ясно выражать свои мысли, тем более, что и мысли становятся непокорны, как упрямые ветра. Алая Шельма стала легендой. Ее вспоминают за тяжелой кабестановой работой, ее передают в портовых трактирах, ее рассказывают друг другу во время бессонных вахт… Легенде не нужны подтверждения и доказательства, легенду нельзя измерить в футах и узлах, легенды живут в своем особенном мире, как мы, гомункулы, живем в своем. Легенды подобны ветрам. Иногда они увядают, едва увидев мир, иногда дуют веками, донося до нас воздух тех высот, на которых мы никогда не побываем.

Маленький Динги часто просит меня рассказать какую-нибудь легенду про Алую Шельму, грозу небесного океана. Ему всего пять, он никогда не видел парусных баркентин и разве что на картинках встречал абордажные сабли, но я никогда не отказываю ему. Убедившись, что «Месяц» надежно стоит под якорем, а небо спокойно, я понижаю голос до вкрадчивого шепота – и рассказываю. Про то, как Алая Шельма вышла победительницей из схватки с акулой-людоедом, имея лишь столовую вилку. Про то, как перехитрила целую готландскую эскадру с помощью одного лишь гелиографа. Как взяла на абордаж апперский остров и разнесла его на части…

Маленький Динги никогда не видел пиратов, они, как и огромные голубые киты, вымерли задолго до его рождения, но всегда заворожено слушает мои рассказы. Я знаю, о чем он думает в этот миг. Что однажды он тоже нацепит треуголку и выйдет на вольные ветра навстречу подвигам – но уже на настоящем корабле, а не каком-то рыболовецком кораблике… Будет исследовать, покорять, захватывать и внушать трепет – как дерзкая и отважная Ринриетта Уайлдбриз, Алая Шельма, гроза небесного океана.

Поэтому я никому не расскажу эту историю. В виде разрозненных кусочков чар я запру ее в бутылке из-под сидра и, улучив момент, брошу за борт, в струю какого-нибудь проходящего мимо и не очень оживленного ветра. Это может выглядеть нелепым и сентиментальным, но мне кажется, Восточный Хуракан одобрил бы мое решение…

Может статься так, ее никто и никогда не найдет. Небесный океан бескраен и ветров в нем невероятное количество. Может, она утонет в Мареве или окажется в тех краях, куда не забредают даже рыбы. А может, эта история каким-то чудом отыщет своего невольного читателя – вас. Если так и произойдет, не бросайтесь с этой историей в газеты, не пытайтесь разобрать ее на составляющие, выделяя истину и ложь, просто выполните одно небольшое желание старого гомункула.

Неважно, где вы находитесь, в тесной корабельной каюте или в просторном кабинете, молоды вы или стары, пресыщены жизнью или все еще пьяны ее вкусом. Подойдите к ближайшему окну, и неважно, будет ли это раззолоченная рама или маленький корабельный иллюминатор. Приоткройте его – ровно на одну секунду.

И всю эту секунду молча стойте – и слушайте дыхание ветра.

/Одесса, февраль 2016 – февраль 2018/

Все имеет свое начало и свой конец. Даже ветер - рожденный разницей температур воздушный поток - рано или поздно рассеивается в атмосфере. Закончилось и «Восьмое небо» - текст, ставший для меня гораздо более важным, чем виделось изначально, увлекший меня почти на два года в очень странный и очень противоречивый мир, заставивший вспомнить, что это такое – разглядывать облака и наслаждаться красками неба.