Восьмое правило дворянина

В общем, было что обсудить, и обоим князьям в этот момент хотелось говорить с глазу на глаз, видя при этом лицо собеседника «вживую», а не через экран монитора.

Да и не привыкли они через эти новомодные молодежные прибамбасы разговаривать, им желательно по старинке, чтобы лицо человека перед собой видеть можно было. Так хоть понятно, о чем он на самом деле думает, а через экран что поймешь?

Поначалу разговор не клеился от слова «совсем», но чем дальше отъезжали от Лондона, тем больше князья расслаблялись, а после первой бутылки вина потянуло на общение. Кстати, оба в последнее время стали намного больше пить, а иначе просто не получалось привести в порядок нервную систему.

Даже рыжеусый здоровяк Ахматов, который всегда отличался отменным здоровьем, и тот стал на разные недуги и бессонницу жаловаться. Да и с нервами у него обычно был полный порядок — как стальные канаты, не то, что сейчас… На близких срывается… Слуг бьет… Недавно вот, чуть дворецкого не зашиб…

А когда выпьет, оно все как-то светлее вокруг видеться начинает… Вот если бы еще когда утром просыпаешься, оказывалось, что время назад откатилось, то вообще все было бы хорошо, но нет… Лишь головная боль после вина, а вот все остальное как прежде, на месте… Даже еще хуже…

Несмотря на то, что пили вино, Князь Рейтер на ужин выбрал рульку с капустой. За последнее время он успел сильно привыкнуть к немецкой кухне, которая хоть и казалась ему простой, была незатейливой и сытной. Ну а если он что-то и ценил в этом мире больше денег и власти, так это была практичность, а с этой точки зрения пруссаки были его фаворитами как кулинары.

Он прожевал очередную порцию капусты и криво усмехнулся.

— Что там, Магнус Христофорович, кислят твои овощи? — спросил у него Ахматов, разделывая сочащийся соком говяжий стейк. — Я же тебе говорил — бери человеческую еду, а ты заладил со своими немецкими привычками… Вот и кушайте теперь, не обляпайтесь. Приятного вам аппетита, ваше сиятельство!

— Да не кислит мне ничего, так что зря ты зубы скалишь, Савва Андреевич…

— Ну, а чего тогда лицо кривишь, как будто тебя перекосило?

Рейтер лениво поковырял вилкой в тарелке, откинулся на мягкий диван и отпил вина.

— Ты знаешь, наша «Лига горноцвета» напоминает мне ту историю про «Десять негритят», которых с каждым днем становилось все меньше, — кисло улыбнулся он.

— Чем именно? — спросил Ахматов и вытер салфеткой мясной сок со рта. — Тем, что там каждый день кого-то убивали? Если так, то согласен — есть некоторое сходство. Только чувство юмора у тебя какое-то мрачное.

— Ну да, этим, — кивнул Магнус Христофорович. — Но не только. Еще и тем, что никто из них до самого конца так и не понял, кто именно это делает… Вот мне как раз больше всего и не нравится в нашей истории этот момент… С нами происходит все в точности то же самое, понимаешь? Кто-то нас убивает, а мы не можем понять кто это делает. Просто сидим как крысы в норе и ждем, пока крысолов придет за следующим. Хороша перспектива, нечего сказать…

— С другой стороны, что тебе даст это знание? — Ахматов отправил в рот еще один кусок мяса. — Ну вот узнал ты, что это Соколов, дальше что?

— Как что? Варианты искать… Думать… Выходы всегда есть, нужно просто их найти, — сказал Рейтер и запил эту мысль вином.

— Угу, — Савва Андреевич прожевал мясо, затем одним махом опорожнил свой бокал, наполнил его вновь и шумно выдохнул. — Фух! Вот теперь уже можно начать разговор, а то от этих запахов желудок сводило.

Он откинулся на диван, погладил свой живот, который напоминал небольшой бочонок, прищурился и продолжил:

— Ну с Соколовым я понял, что бы делал. Ну а вот если Романов, что тогда? Нас уже двое осталось, Магнус, ресурсы сильно ограничены…

— Черт его знает, что тогда, — вздохнул Рейтер. — Откуда я знаю? Что ты мне такие вопросы идиотские задаешь… Раньше как-то проще над этим всем думать было, когда вариантов хватало. Сидишь и знай себе прикидывай — если Николай Александрович так поступит, то у нас на этот случай такая фигура имеется… ну а если вот этак, то этакая…

Магнус Христофорович отпил вина и вдруг не удержавшись прыснул со смеха, да так, что все вино расплескал из бокала, и изо рта кроваво-красная жидкость брызнула в разные стороны.

— Да что с тобой! — встрепенулся Ахматов, схватил салфетку и начал вытирать с себя вино. — Ты что, сдурел, черт малахольный! Рубашку мне испортил… «Китон», между прочим… Чего ржешь как осел, ваше сиятельство? Еще историю какую-нибудь вспомнил? Смешную на этот раз?

Рейтер прокашлялся, вытер лицо, затем глаза, на которые набежали слезы, привел себя в порядок и отдышавшись, сказал:

— Да вот хотел у тебя спросить, помнишь мы устав нашей «Лиги горноцвета» когда-то составляли? Красивый такой, с печатями разноцветными и готическим шрифтом…

— Ну и что?

— Мы с тобой будем какую-то бумагу придумывать, что кирдык нашей «Лиге горноцвета», или на слово друг другу поверим? Как подумал об этом, так сразу смешно стало, — покачал головой Магнус Христофорович.