Восьмой ангел

Она помчалась что было духу к остановке, но ее остановил знакомый звук. На соседней улице настойчиво звонил колокол. Ее имя в музыкальной тональности – личные позывные. Кто мог ее вызывать? Мать-настоятельница? Но Кристина регулярно посылала свои отчеты голубиной почтой. Что могло приключиться?

Кристина отыскала вход в маленький храм. Служка без вопросов пропустил ее, словно ждал. Она подошла к лику главного святого и тихим мельканто пропела свои инициалы. Через несколько секунд изображение святого стало приобретать знакомые черты Патриарха Верхнего мира. Она, конечно, имела честь несколько раз беседовать с Главой Рая, но что сейчас могло потребоваться такому великому лицу от не закончившего обучение ангела?

Кристина, дочь моя, кои печали влекут ангелолепную? Чувствую я тугу[59] нервенную. Что приключилоси? – озабоченно поинтересовался святой голосом Его Святейшества.

Ничего страшного, Ваше Святейшество. Диплом закончен. Небольшой перерасход магии, но я смогу все документально подтвердить.

Чаю[60], ангелесса. Ведаешь сама силу Святой Инквизиции. Лютуют, собаче. Мне також бланк расходный пришел. Каюсь[61], как и вся наша паства.

Я буду еще осмотрительнее, патриарх.

Уповаю на благоразумие твое. Занеже[62] и с просьбицей. Отроку Паскуалю предстательство надобно, с дипломом. Унше тебя с этим никто не справится.

Хорошо, Ваше Святейшество, конечно, я помогу ему, без особого энтузиазма в голосе ответила Кристина. Она прекрасно помнила Паскуаля, любителя сочинять пасквили на товарищей во время исповедей. Никогда не могла понять, почему он ходит в любимчиках у Его Святейшества. По ее меркам, он вообще, по ошибке попал в Рай. Хотя витали какие-то слухи, что он связан с Патриархом какими-то родственными узами. Кристина на них не обращала внимания – мало ли напридумывают ангелы со скуки.

Отрок Паскуаль на Майами час сей пребывает, подопечный ангела там житействует.

«Конечно, злорадно подумала Кристина, Где еще могут отдыхать его клиенты!». Вечный нытик, жалобщик и злопамятный ябеда Паскуаль защищался по курсу меценатства и благотворительности, и естественно, предпочитал иметь дело не с нуждающимися, а с их благодетелями.

Патриарх продолжал:

Горницу в витальнице[63] «Гранд Лючия» Паскуаль сыскал. Ждет тебя там завтра, поутру.

Сейчас соберусь и попробую вылететь.

Земной транспорт не пользуй – понеже неспокойно поныне в небе. Портал меж твердынь континентных созижду я. Завтра, в четыре часа пополудни. Доставати тебе годин[64]?

Да, Ваше Святейшество.

Иноки слетаются с трудоднёв дипломных чрез декаду. Коли завершить доспеете, дозволение даю в горы наведаться. Лыжи с летунами[65] у тебя с собой, аль запамятовала?

Что вы! Всегда со мной, в голосе Кристины звенела неподдельная радость.

Перерасходом не тужись, паче чаяния статью гострат образуем, – Его Святейшество подмигнул и растворился в святом лике.

«Вот такая взаимовыгода!» – подумала Кристина, и осеклась. Телепатические способности в любом месте религиозного культа усиливались в миллионы раз. А уж у главного Архангела они вообще наверняка были всепроникающими.

Лучше она подумает обо всем потом. Дано задание: быстро закончить дела, собрать пожитки и быть наготове через четыре часа. Так чего же тут размышлять? Тут делать надо и … не думать… Пока.

* * *

В аэропорт Демьян прибыл за три часа до вылета. Он осведомился на стойке регистрации о судьбе своего багажа – чемодан должен был отправить сюда еще вчера домовой «Интернационаля». Убедившись, что с чемоданом все в порядке, демон расплатился за забронированный тем же домовым билет в бизнес-класс и отправился в ресторан ожидать объявления посадки.

Ресторанчик был не большой, на фоне огромных бурлящих залов аэропорта даже уютненький. Демьян расположился за угловым столиком, открывающим полный обзор за тремя этажами здания. Попивая неплохой к его удивлению кофе, демон расслабленно наблюдал за толпой, перетекающей из зала в зал. Челноки и чиновники, бизнесмены и их спутницы, Шереметьево всегда был полон, вне зависимости от сезонов и периода отпусков. Сосредоточенно-угрюмая масса прилетевших, облепленная встречающими, боковыми балюстрадами обходила массу галдящих улетающих. Зачем, интересно? Затем, чтобы у тех, кто еще не вкусил полетного сервиса, не возникло желания передумать? Неотложные дела, потребность в адреналине, желание обогнать время – обстоятельства, вынуждающие воспользоваться услугами железных птиц разные, но все приводят к одному и тому же результату – читая обрывки краем уха услышанных когда-то молитв, человечек пылинкой взмывает в воздух, как никогда отчетливо понимая – он здесь лишний, чужой в этой бесконечной пустоте пространства. Красота неба позволяет собой любоваться снизу, трогать же ее и нарушать ее покой – опасно. Это все равно, что ходить по зыбкой кромке мира живых и умерших. И хотя, как утверждает религия Среднего мира, все там будут, рано или поздно, каждому живому существу хочется оттянуть этот момент как можно подольше.