Гермиона подумала, что это хороший способ не пить больше его кофе, поэтому отставила чашку, делая вид, что очень заинтересована его рассуждениями.
— Между вторым и третьим взглядом должно произойти что-то очень важное, чтобы появилась любовь.
Он улыбнулся, скользнув взглядом по её лицу.
— А ещё у нас говорят так: если женщина соглашается говорить о любви, то в итоге она начинает её испытывать.
— А у вас все пословицы о женщинах? — скептически спросила Гермиона. — Что насчёт мужчин?
— Мужчина начинает говорить о любви, — хитро сказал Джарван, — а женщинам нравится слушать.
Кажется, он намеренно выводил её из себя. Гермиона глубоко вдохнула в лёгкие воздух, чтобы унять раздражение.
Джарван тем временем продолжал беседу, разглагольствуя о традициях.
— В нашей стране о женщинах очень заботятся. Оберегают своих жён от плохих известий, от плохих мыслей. У вас на Западе жертвуют семейными ценностями ради своего удовольствия, у нас на Востоке — своим удовольствием ради семейных ценностей. Иногда мужчина даже приносит непреложный обет, с обещаниями, что будет заботится о жене и не обидит её.
— Но эти браки, конечно же редки, не так ли? — насмешливо сказала Гермиона.
Он пристально посмотрел на неё. И вдруг искренне расхохотался:
— Гермиона, ты очень необычная девушка! Твои мысли быстры, как сокол, и остры, как заточенный клинок! Ты будешь отличной женой тому, кто сможет покорить тебя. А дети унаследуют твой блестящий ум.
Она запнулась, глядя на него. Разговор с арабом принимал какое-то странное направление. Может, у них на востоке лучшим комплиментом считается, что ты будешь хорошей женой и родишь умных детей?
— Гермиона, — произнёс Джарван, когда обуздал свою неожиданную весёлость. — Ты обучалась магии в Хогвартсе, верно?
Она утвердительно кивнула.
— Тебе легко давалась учёба?
— Я не могу сказать, что очень легко, ведь я почти до двенадцати лет воспитывалась в мире без магии, мои родители — маглы. Всё, что происходило в мире магии, для меня было в новинку. Но я люблю учиться, люблю ставить перед собой задачи и достигать их, — проговорила Гермиона, осторожно подбирая слова.
— У тебя были хорошие результаты? — как будто между прочим спросил Джарван.
О, он знал, на какую струну нужно надавить, чтобы разбудить её самолюбие.
— У меня были достаточно высокие оценки по всем предметам, выше всех на курсе, — она проговорила это с гордостью. Далеко не каждый выпускник Хогвартса мог похвастаться такими баллами, как у неё.
Джарван одобрительно кивнул.
— Замечательно, — задумчиво произнёс он.
Гермиона недоумённо посмотрела на него, не понимая, к чему эти расспросы. Она предложила вернуться к артефактам.
К лампе с джинном араб отнёсся уже с большим интересом. Внимательно изучив надписи на ней, он спросил:
— Кто на данный момент владелец?
— Я, — ответила Гермиона, подумав о том, что если бы Джарван хотя бы мельком просмотрел бумаги, которые они им привозили в Эмираты на переговоры, то не задавал бы таких элементарных вопросов. Первым пунктом в паспорте лампы стояло: временный хозяин джинна — Гермиона Грейнджер.
— Были ли проблемы с вызовом? — продолжил он.
— Ну-у… у напарника были, — пространно ответила Гермиона, — но нужно всего лишь правильно вычертить руну.
Джарван удовлетворённо кивнул, затем поднял на неё внимательный взгляд.
— А во время знакомства с джинном?
Гермиона сразу поняла, о чем речь.
— Я поставила его на место.
— Ты сильная волшебница, Гермиона, — восхитился Джарван. — Не каждая девушка твоего возраста может устоять против джинна.
— На сколько я помню, у Амиры тоже есть джинн, — слегка смутилась Гермиона. Она искренне не понимала, чему там сопротивляться. Приставаниям джинна? Неужели кто-то ведётся на это?
— Амира… — Джарван чуть поморщился, и это не ускользнуло от её внимания. — У неё сильный дух, но это ей только вредит.
— Несколько минут назад ты сказал, что острый ум помогает быть хорошей женой и матерью, — иронично напомнила ему Гермиона.
Джарван снова рассмеялся, он явно был доволен её выпадом.
— Да, это так. Но сильный дух не равен острому уму. Чрезмерное упорство и сумасбродность — не хорошее качество для жены, а Амира именно такая. Гибкость, уступчивость вместе с благоразумием — вот основа для мудрости женщины и её успешной судьбы.
Гермиона усмехнулась. Вечно эти арабы противоречат сами себе. И каждый раз находят всё новые и новые оправдания этому, прикрываясь витиеватыми фразами.
— Если мы говорим о тебе, Гермиона, — проникновенно начал Джарван, — то ты как глина. В умелых руках скульптора ты превратишься в настоящее произведение искусства, а если тебя коснутся руки холодные, не опытные — ты затвердеешь, как камень.
Смешавшись под его взглядом, Гермиона спросила, нужно ли вызвать джинна. Джарван отрицательно покачал головой. Украдкой кинув взгляд на часы, она с облегчением выдохнула: остался всего час на их работу. Потом она побежит к себе в отдел и заберёт на дом всё написанное Трейси, чтобы перепроверить, пока будет ждать Драко.
— Кулон Билкис! — объявила Гермиона, открывая перед ним бархатный футляр.