Восьмой круг. Златовласка. Лед

— Сразу, как его подстрелили, — сказал Квадрадо, надевая рубашку.

— Почему ты не упомянул об этом в прошлый раз, когда мы разговаривали?

— Вы не спрашивали.

— Это новое для нее дело? — спросил Карелла.

— Что вы имеете в виду?

— Торговля наркотиками.

— А. Да.

— Она не работала с Лопесом до того, как его убили, нет? Они не были партнерами?

— Нет. С Лопесом? Думаете, он стал бы делиться с бабой? Да ни за что.

— Но он сказал ей, кто его клиенты.

— Ну, нет, он не говорил так: «Дик берет четыре грамма, а Том шесть», — ничего подобного. Я имею в виду, он не преподносил ей списка на блюдечке. Но когда парни с кем-то живут, они болтают, понимаете? Он скажет типа: «Мне сегодня надо отвезти пару граммов Луису», что-нибудь такое. Болтают, понимаете?

— Болтовня на подушке, — сказал Мейер.

— Да, на подушке, точно, — сказал Квадрадо. — Хорошее выражение. Джудит была умная девочка. Когда Лопес болтал, она слушала. Слушайте, правду говоря, Джудит не думала, что у них надолго, понимаете, что я имею в виду? Он делал ей больно… Как можно с этим мириться? Он был чокнутый ублюдок, и потом, у него по-прежнему были другие бабы. Поэтому я думаю, она внимательно слушала. Она, конечно, не могла знать, что его пришьют, но, наверное, решила, что не помешает…

— Откуда ты знаешь?

— Откуда я знаю что?

— Что она не могла знать, что его пришьют?

— Я просто так думаю. Вы, ребята, не возражаете, если я закурю?

— Кури, — сказал Мейер.

— Люблю подымить после игры. — Квадрадо достал сумку, стоявшую на полу шкафчика, и вытащил из нее жестяную банку от леденцов. Они поняли, что лежит в банке, еще до того, как он ее открыл. И удивились, но не сильно. В наши дни люди курят травку даже на скамейке в парке через дорогу от здания полиции. Они молча смотрели, как Квадрадо запалил косячок.

— Угоститесь? — беспечно предложил он, протягивая банку Мейеру.

— Благодарю, — сухо сказал Мейер, — я на службе.

Карелла улыбнулся.

— Кто были эти другие женщины? — спросил он.

— Иисусе, их и не сосчитать, — сказал Квадрадо. — Была эта одноногая проститутка, знаете ее? Анита Диас. Она красотка, но у нее только одна нога. В районе ее кличут La Mujer Coja, она лучшая шлюшка в мире, учтите, если случится с ней встретиться… Так вот Лопес с ней мутил. Еще… Знаете парня, который владеет кондитерской на Мейсон и Десятой? Вот его жена. Лопес и с ней встречался. И все это в то время, как жил с Джудит. Кто знает, почему она так долго его терпела? — Квадрадо затянулся. — Она боялась его, понимаете? Он постоянно ей угрожал и в конце концов прижег ее сигаретой. Думаю, она решила, что лучше помалкивать, пусть бегает к кому хочет.

— Как она планировала поставлять этим людям товар?

— Что вы имеете в виду?

— Клиентам Лопеса. Где она собиралась брать кокаин?

— Там же, где и Лопес.

— А он где брал?

— У одной англичанки, дилера унций.

— Что за англичанка?

— Бывшая Лопеса, он с ней раньше жил. Ревность ревностью, а бизнес есть бизнес. Если та баба поставляла товар Лопесу, почему бы ей и Джудит не поставлять?

— Как зовут, как выглядит, знаешь?

— Ну, знаю, что блондинка…

Карелла посмотрел на Мейера.

— Блондинка? — переспросил он.

— Ну да, та английская цыпа, с которой он раньше жил.

— Блондинка? — сказал Мейер.

— Да, блондинка, — сказал Лопес. — Что с вами, ребята? Плохо со слухом?

— Когда это было? — сказал Мейер.

— Год назад? Не помню. У Лопеса они появлялись и исчезали, как поезда в метро.

— Как ее зовут, ты знаешь?

— Нет, — сказал Квадрадо и в последний раз затянулся, прежде чем бросить окурок на пол. Он хотел наступить на него, но вспомнил, что все еще в носках. Мейер наступил за него. Квадрадо сел, натянул на ноги пару высоких черных кроссовок и начал их зашнуровывать.

— Где они жили? — спросил Карелла.

— На Эйнсли. В том доме до сих пор живет несколько англичан… аренда дешевая, легче свести концы с концами. Типа бедные художники, музыканты и… эти, которые делают статуи, как их?

— Скульпторы, — сказал Мейер.

— Точно, скульпторы, — кивнул Квадрадо. — Хорошее выражение.

— Давай еще раз, — сказал Карелла. — Значит, ты говоришь, что год назад…

— Примерно.

— Лопес жил с блондинкой, которая торговала кокаином…

— Тогда еще нет.

— Не жил с ней?

— Она тогда еще не торговала коксом.

— А что она делала?

— Пыталась заработать. Как все.

— Заработать чем?

— Вроде была танцовщицей.

Карелла снова посмотрел на Мейера.

— Кажись, она потом и переехала потому, что получила роль в каком-то шоу, — сказал Квадрадо. — Прошлым летом. Вернулась в центр города, понимаете?

— А потом появилась снова, уже с коксом, — сказал Карелла.

— Да.

— Когда?

— С коксом-то? Кажись, прошлой осенью. Где-то в октябре.

— Стала поставлять Лопесу кокс.

— Ага.

— Кто тебе это сказал?

— Джудит.

— Ты уверен, что англичанка приходила не покупать кокс?

— Нет. Она была дилером унций, она продавала. Вот почему Джудит решила, что она может забрать себе торговлю, теперь, когда Лопес умер. Те же клиенты, тот же дилер.

— Как часто она приходила сюда?

— Блондинка-то? Каждую неделю.

— Ты точно знаешь?

— Знаю, потому что так Джудит говорила.

— И это началось в октябре?