Восьмой властелин. Начало истории

– Не смейте так говорить, Пётр Сергеевич, вы настоящий гений, у которого в голове необычные идеи, о которых рядовые учёные просто боятся думать. Да им бы ваши мозги, которые привыкли думать только не ординарно, что бы тогда было?.. А была бы, вечная жизнь и процветание на планете Земля. Ещё полгода назад идея о создании вечного двигателя была для меня просто абсурдной, а теперь на основе лариуса, мы и не такое с вами сделаем. Я верю в вас Пётр Сергеевич, и верю, что вы действительно великий учёный.

Эти слова растрогали Волкова, и он обнял Андрея Андреевича.

– А теперь, дайте мне, пожалуйста, научный дневник по созданию вашего преобразователя времени, я хочу на него взглянуть.

– А он-то тебе зачем?

– Пообщавшись с вами, Пётр Сергеевич, я понял, что в этой жизни ничего невозможного нет. Дайте мне, пожалуйста, дневник.

Пётр Сергеевич расторопно достал на шифоньере пыльную кипу бумаг сшитую между собой.

– На вот, полюбопытствуй, – промолвил Волков.

– Хм, ну и пылище…

– Ну, извините, я давно забросил эту идею, и пытался о ней не вспоминать. Хорошо, что я не сжёг эти записи.

– Да, Пётр Сергеевич, вы молодец.

Андрей Андреевич сдул, а потом стряхнул остатки пыли. Он открыл дневник, и заворожено начал рассматривать страницу за страницей, пока не засмеялся во весь голос.

– Что, что там такого смешного? – удивлённо спросил Пётр Сергеевич.

– Тут много чего смешного!.. Пролистав всего три страницы, я насчитал здесь целых пять серьёзных математических ошибок. А мы с вами совершенно недавно выяснили, что математические ошибки весьма пагубно влияют на окончательный результат задуманного эксперимента.

– То есть, ты хочешь сказать?..

– Да, Пётр Сергеевич, ещё ничего не потерянно, и мы с вами обязательно сотворим, ваш преобразователь времени.

С этого самого момента друзья начали трудиться над созданием второго, и более качественного образца машины времени. Прошло три месяца. Уже многое было сделано, но всё-таки сам агрегат они не успели собрать, нужно было успеть прибыть во время на заседание научной комиссии в Ленинграде. Пётр Сергеевич решил поехать один, Андрей Андреевич не стал препятствовать решению своего кумира. Он понял, что ему лучше остаться в Москве и дожидаться положительных вестей. Но Волков, не просто хотел поехать один, он решил представить лариус комиссии в качестве собственного изобретения, несмотря на то, что Алексин внёс огромный вклад в создание экстракта вечности. Пётр Сергеевич знал, что если ему присудят Нобелевскую премию, то её придётся делить с Андрей Андреевичем, а так, её не с кем делить не придётся. Но вопреки жадности и некой наглости Волкова, комитет научной комиссии ответил отрицательным решением на создание лариуса. Петру Сергеевичу даже не удалось попасть на заседание научной комиссии, ему лишь вручили благодарственное письмо за многолетнюю научную деятельность во благо СССР. Но в этом письме, помимо благодарностей и красивых слов, были также слова об экстракте вечности: «…Уважаемый Волков Пётр Сергеевич, не смотря на ваши заслуги перед отечеством, мы не можем рассматривать ваше детище, как изобретение достойное Нобелевской премии…».

Эти слова не просто расстроили учёного, они жестоко его ранили. Пётр Сергеевич вернулся обратно в Москву, накупил себе водки и впервые за двадцать с чем-то лет напился да потери сознания. Разбудил его долгий и протяжный звонок в дверь. Это был Андрей Андреевич. Дверь была не заперта, и по этому, после нескольких звонков, Алексин сам вошёл в квартиру. По пути в гости он купил шампанское и торт. Пётр Сергеевич лежал на диване, обставленный тремя полупустыми бутылками водки.

– А-а-а, торт, шампанское, у тебя есть повод? – спросил Волков с особым неудовольствием.

– Ну, так, отметить нашу с вами победу.

– Хм… победу?.. Ну, во-первых не нашу, с вами, а мою, а во-вторых, я бы на твоём месте ко мне бы даже на глаза не появлялся.

– Это ещё почему? – изумлённо спросил Алексин.

– А ведь благодаря тебе, и только тебе, мальчик мой, я теперь могу забыть о своём счастливом будущем, над которым работал всю свою жизнь.

– О чём вы говорите, Пётр Сергеевич? Что-то пошло не так, наш лариус не приняли в качестве изобретения на Нобелевскую премию.

– Не наш, а мой! – криком ответил Волков.

– Меня даже не пустили на само заседание. Дали лишь бумажонку с благодарностями, и то не дали, а кинули как собаке, на мол, довольствуйся, чем есть.

– Да, дела… Но быть может, они не поняли предназначение лариуса, и им нужно было всё разъяснить? Быть может, если мы серьёзно займёмся этим вопросом, то у нас что-нибудь да и выйдет? – рассуждая, ответил Андрей Андреевич.

– Зачем ты пришёл сюда, ты пришёл поиздеваться надо мной? Я пятнадцать лет работал над создание машины времени, потом почти четыре года над экстрактом вечности, и всё это в пустую. Да ты хоть понимаешь, что из-за тебя я буду лишён права работать в личной лаборатории, я буду лишён уважения достойных людей, которые хоть как то в меня верили, я буду лишён всего, чем так дорожил все эти годы. И всё это из-за тебя…