Восьмой властелин. Начало истории

Годы летели так быстро, что Волков и не заметил, что сам дожил до пенсионного возраста, хотя совершенно не ощущал свои годы. В последнее время он стал вспоминать свою мать, её нежный голосок, и те бездонные глаза, которые были наплоены верой, надеждой и любовью к своей семье. Престарелый сын постоянно вспоминал материнские слова, которые вдохновляли его на подвиги. Он вспоминал своё обещание, которое пытался выполнить всю свою жизнь, но ему это, как выяснилось, так и не удалось. Хоть Пётр Сергеевич сейчас и был одним из лучших учёных современности, имевшим приличное количество наград, но ту самую главную, по его мнению, он так и не получил. Теперь, как никогда раньше он просто жаждал получить эту чёртову премию. Ему казалось, что он таки нашёл свой смысл жизни, к которому так долго стремился. Но тысячные попытки сделать что-то этакое, которое будет достойно премии, были так же безуспешны. Пётр Сергеевич мог попасть в книгу рекордов Гиннеса, за количество попыток получить Нобелевскую премию, но его это совершенно не радовало. Он был абсолютно безмятежен и опустошён от потери веры в себя. Но в очередной раз, когда он поехал на кладбище проведать родителей, он внезапно вспомнил свою умершую жену, и ребёнка, которого бросил сам. В этот момент будто бы в Петра Сергеевича вселилось другое сознание, и только сейчас, когда ему потребовалась поддержка родных. Он действительно понял о своих многочисленных ошибках совершённых им много лет назад. Он так же понимал, что прощения ему нет, но всё-таки увидеться с родным человеком и склониться перед сыном, которому уже наверно было за сорок лет, Волкову было совершенно необходимо. Теперь у Петра Сергеевича был совершенно другой смысл жизни, который заключался в том, чтобы найти сына, и хотя бы поговорить с ним. Волков решил сейчас же отправиться в Санкт-Петербург, ведь он прекрасно помнил, что более сорока лет назад его сёстры забрали сына и уехали именно туда. Он собрал чемоданы, и уже намерился выходить из квартиры, но в этот момент к нему пришёл в гости Александр Александрович, который хотел очень серьёзно поговорить с другом. Ведь совершенно недавно исполнилось двадцать лет, как Сан Саныч подписал документы о неразглашении информации об операции Комитета Государственной Безопасности.

– О, Сан Саныч, ты ко мне?

– Да, дорогой мой друг, к тебе!

– Слушай, я сейчас спешу на самолёт. Давай как-нибудь, потом встретимся, просто сейчас реально некогда.

– Пётр Сергеевич, боюсь, что отложить наш с тобой разговор, который должен состояться прямо сейчас, я не могу. Это будет огромной ошибкой и для тебя, и для меня.

– Ну, хорошо, у меня есть лишних десять минут, но не больше.

– Я надеюсь, что мне их вполне хватит… Ты лучше присядь, а то услышанное может тебя не много, не мало шокировать.

–Ну, хорошо, но только я тебя умоляю побыстрее, – быстро и нервно промолвил Пётр Сергеевич.

– Двадцать лет и один день назад, я подписал бумаги о неразглашении информации.

– Что, какой ещё информации? – изумлённо спросил Волков.

– До этого, на протяжении нескольких недель, а может даже и нескольких месяцев. Я уже не помню, захаживал ко мне полковник КГБ. Звали его Храмцов Никита Александрович, а приходил он ко мне по твою душу…

Далее Александр Александрович рассказал, всё то, что происходило чуть более двадцати лет назад. Он пытался вспомнить каждый момент, каждого слова, каждого диалога, и каждого указания, который давал ему Храмцов.

– Мной интересовалось КГБ, они даже не интересовались, а пытались меня убить? – удивленно, и напугано спросил Пётр Сергеевич.

– Они не пытались тебя убить, они пытались сделать так, чтобы дело не дошло до твоей ликвидации, ведь они действительно считали тебя опасным для общества. Но это совсем не главное, что я хочу тебе рассказать.

– Хм… А что может быть главнее этого?

– Друг мой, разве ты не опаздываешь на самолёт?

– Да какой уже самолёт, поеду как-нибудь в другой раз. Что-то мне стало нехорошо…

– Что, сердце прихватило?.. Тебе нужно прилечь, давай я вызову неотложку, – растерянно проговорил Сан Саныч.

– Нет, уже отпустило, просто такая информация, которую достаточно сложно переварить… Так что там главнее этого, что ты мне хотел ещё сказать?

– Ну во-первых, за тобой на протяжении всех этих двадцати лет следили.

– Что? – изумлённо спросил Пётр Сергеевич.

– Я это знаю, потому что при подписи бумаг о неразглашении, это было там написано. Пётр пойми, тебя считали опасным из-за твоего ума. Ты пытался создать машину времени, потом создал экстракт вечности и много чего ещё. Ты действительно гений современности!

– Меня хотели убить, а потом ещё и следили за мной целых двадцать лет из-за того, что я гений?

– Нет, Пётр Сергеевич, я опять же повторюсь. Тебя никто не хотел убивать, тебя хотели просто оградить от негативных последствий, а потом следили из-за того, чтобы ты опять не влип в какую-нибудь историю.

– Да какую ещё историю, ты о чём?

– Ну а вдруг ты опять загоришься идеей создать нечто. А вдруг это нечто окажется неким оружием? Вдруг это нечто уничтожит всё вокруг?