Восьмой зверь

В самом конце пути, меж фургоном и внутренней стеной, обнаружился паромобиль довольно нестандартного вида. Был он необычен не только довольно низкой посадкой и малым размером шин, но и внешней потрепанностью - словно только вышел из аварии, ободрав оба бока, а вдобавок и капот с задней рамой. Кто-то изрядно постарался, сдирая декоративные накладки, плитки из ценных пород древесины и всех прочих признаков роскоши, что непременно присутствовали на изначально статусном и дорогом транспорте. В самом деле, зачем платить огромные деньги только за скорость и удобство, если можно доложить довольно скромную на этом фоне сумму и получить дворец на колесах? Некоторые части отрывали с явным усилием, судя по вогнутым следам на корпусе - не иначе ломиком поддевали.

- Машина Храма, - грустно вздохнув, наставник махнул в сторону покореженного остова.

- Кто же его так, - хмыкнул я, обходя горемычную технику кругом.

- Все своими руками, - с нотками тоски от содеянного покаялся учитель. - Два дня снимал храмовые узоры.

- Как мы на таком в городе-то покажемся?

Если уж девушки смотрели на машину, как на прихлопнутую мышь, остерегаясь подойти ближе, то горожане и вовсе будут тыкать пальцем.

- Не велика проблема, - оживился Густав и, бряцнув связкой ключей, открыл дверцу, чтобы тут же перегнуться куда-то за рулевую колонку.

Паромобиль мигнул, словно освещение в грозу - я аж проморгался, не поверив. И даже глаза потер, когда довольно массивная конструкция машины вовсе пропала - правда, не совсем. Надо сказать, вид задней половины Густава, торчащей из пустоты, то еще зрелище. Отношение к побитому виду машины непроизвольно изменилось на почтительное, но слегка тревожное - как и к любому неведомому.

- Вот так и поедем, - довольный произведенным эффектом, произнес мастер, заставив машину проявиться вновь.

- Так зачем было обдирать? - удивился я.

Густав переменился в лице, видимо задавая этот вопрос себе. Судя по мрачному виду - вовсе незачем.

- Ну, она будет стоять неподалеку. Вдруг кто заметит, - проворчал учитель.

- Как бы в нас не въехали, - поспешил переменить тему, скрыв улыбку ладонью.

- Нет причин для беспокойства. За рулем будет мастер, - подбоченился Густав, присаживаясь за руль.

А вот это уже полностью ломало наши планы. Мы рассчитывали на обычного водителя - выехать с ним, заставить остановиться, покинуть машину. У нас и в мыслях не было, что мастер лично отвезет нас туда, слишком не вязался высокий статус и роль храмовника с рутинной должностью. Нехитрый и надежный план ныне стал бесполезен.

Быстрое переглядывание, напряженные улыбки и установившаяся тишина с лихорадочным обдумыванием дальнейших действий не прошли мимо внимания учителя. И самое неприятное, эти наши маневры были ожидаемы - судя по грустному пониманию на его лице.

- Дети, - вздохнул он, присаживаясь на водительское сиденье боком, ногами на улицу. - Солдат на Стене получает серебрушку за один день боя. Если выживет. Вы получили поместье за один час схватки, во время которой вам предстоит просто отсидеться под щитами. Из уважения к настоящим воинам и во имя хоть какой-то капли благодарности, имейте мужество исполнить свой долг.

В молчании мы загрузились в машину и не проронили ни слова, пока экипаж выруливал за ворота, и, сокрытый невидимостью, катил по полупустым улицам Анри.

Улица Канатная, дом шесть. Помню этот дом - несколько раз проходил мимо, но не припомню ничего элитарного в довольно скромном четырехэтажном здании, с рестораном во весь первый этаж. Заведение, конечно, не из дешевых, но в центре других и не бывает. Внешне - добротная, но вполне стандартная постройка из белого камня - новодел, некогда построенный на пустыре. Этажи выше первого закрыты одинаковыми белыми шторками так, что с улицы ничего не видно. Всегда полагал, что там что-то вроде гостиницы.

У дома оказалась тайная сторона - и в переносном смысле, вроде закрытого сообщества, там обосновавшегося, и в самом прямом. Позади здания был еще один выезд, на параллельную улицу. В отличии от парадного, он скрывался от лишних глаз глухим забором и металлическими воротами в два человеческих роста. Само собой, ни на воротах ни на ограде никакой надписи не было, как и швейцара на въезде - ворота открывались только для обладателей особой карточкой под стеклом. Там же, на другой стороне дома, имелся собственный бассейн, небольшой сад с россыпью беседок. В самом здании клубу принадлежало все, выше первого этажа - второй этаж отводился под ресторан 'для своих', из которого можно было пройти в целых три зала переговоров - в один крупный и два помельче. На третьем этаже расположилась бильярдная с баром и даже небольшая арена для кулачных боев вместе с собственной сценой театра. На четвертом были комнаты для постояльцев - если кто задержался или просто ленится возвращаться домой. Объединяла же посетителей дома только кухня - и богатые, из официального ресторана, и очень богатые, из закрытого клуба, ели и пили одно и то же.