Восьмой зверь

  Ночью вновь прибыл тот якобы доктор, в сопровождении другого человека. Я вышел из дома, достал заведомо спрятанный в траве возле входа деревянный брус и навесил на самодельные петли засова. После этого осталось обойти весь дом, накидывая бруски поменьше на ставни других окон. Верхние ставни были заколочены заведомо, еще два дня назад. Через десяток минут дело было завершено. Из дома уже доносились крики - платить отцу за новую дозу было нечем, а все приличные вещи забрали мы с Мартой.

  Недрогнувшими руками поджег пропитанную нефтью тряпку и в последний раз оглядел наглухо заколоченный дом. В традициях воинского сословия, к которому некогда принадлежал отец в старом Владении, было ритуальное огненное погребение на холме из тел врагов. Надеюсь, он простит мне небольшое отхождение от канона.

  Было горько сжигать наследие родных, но я не видел иного шанса достойно завершить трагедию. В тот день я пообещал, что обязательно восстановлю дом. Но вышло немного не по плану. Древнее здание, оправдывая свою репутацию, не захотело гореть. Пламя, забравшееся по тряпке внутрь, быстро погасло в заваленной тряпьем и бумагами комнате, так и не выйдя из нее. От неудачи разум охватила растерянность, потом - тоска и боль, а в след за ними - гнев на сволочей, с которыми мне так и не удалось поквитаться.

  Я пришел в себя на краю объятого пожаром квартала. Ноги сами собой привели к дому Марты.

  Пожар тушили два дня, каждый день я приходил ранним утром и возвращался к Марте ночью. Тогда то и пришла в голову странная идея восстановить не только дом, но и все здесь. Денег не было, но были фамильные драгоценности, предусмотрительно спрятанные от разума, поврежденного алкоголем и опиумом. Ими я поклонился Баргозо, объяснив свою нужду. Он считал меня кем-то вроде любимого племянника Марты, которую в тот момент уже уверенно можно было считать хозяйкой дома. Сметливая, умная, верная и красивая женщина очень быстро охомутала старого циника.

  Денег едва хватило на здания и услуги самого Баргозо, думаю, мне даже сделали скидку. На все остальное предстояло заработать. И с этим мне тоже помог наниматель Марты. Место на вокзале - очень даже солидная и доходная работа, попасть туда со стороны невозможно. Пришлых моментально сцапает полиция, ради улучшения статистики раскрытия преступлений. Так что можно сказать, мне повезло. И повезло во второй раз, когда я встретил Роуда. И в третий - когда я нашел пластинку. Быть может, она - начала новой светлой полосы? Хотелось бы в это верить.

  С такими мыслями я шел по своему кварталу. Странное чувство, когда ты под удивленными, ошарашенными взглядами случайных прохожих сворачиваешь с чистой улицы в сторону гиблого места. Некоторые даже пытаются спасти чадо, забредшее не туда, но подобное редкость. Обычно стыдливо отворачиваются, мол, парень не наш, проблема не наша, да и не видели мы ничего. Для меня же тут чуть ли не самое безопасное место, с определенными оговорками, конечно. Большинство жителей знают, что вот к этому парню подходить не надо, и других удерживают. На моей памяти было штуки три прямых конфликта, и каждый раз все завершалось полной и безоговорочной победой добра. Легкий спринт до тайника с заточенным железным прутом, после чего добро всегда возвращается, чтобы победить медленно бегающее зло. Хотя, иногда обходилось и голыми руками, зависит от численности соперника и его состояния. Опять таки, я не нарывался и в вечернюю пору сидел дома.

  Дом ныне напоминал небольшую крепость, со всеми атрибутами - высокой стеной, увитой плющом колючей проволоки, заколоченными окнами первого этажа, арбалетом на чердаке и охраной из отдыхающей смены работников.

  Строительство дело не быстрое, да и приличные деньги на него стали появляться совсем недавно, но стены, внутренние перекрытия уже восстановлены, вовсю поднимается крыша. Опять таки - восстановлена проводка и канализация. Лично для меня приведена в порядок комната на верхнем этаже, с кроватью, столом и тумбой. Скромно, практично и очень приятно. Решил было прилечь на пару минут, но организм решил иначе и отключился до утра.

  Разбудил меня громкий стук в дверь, предположительно, ногой.

  На пороге недовольно дожидался личный порученец господина Томаса Баргозо. Вот уж кого с чистой совестью можно назвать бандитом. Шрам на лице, рост под два метра и плечи с дверной проем, господин Вильгельм, для своих - Вилли. Рабочие его знали, потому и пропустили за стену.

  - Уже ждет. - Проворчал, развернулся ко мне спиной и двинулся вдоль дороги.

  Он всегда был недоволен, во-первых тем, что приходилось идти пешком с края квартала - дороги были все еще завалены, во-вторых он считал ниже своего достоинства лично кататься за каким-то подростком. Стоило поторопится, с него станется уехать без меня.

  Шустро накинул на плечи любимый плащ, некоторое время колебался, но все-таки взял с собой медную пластинку. Вряд ли меня взывал к себе Сам по иному поводу.