Воспарить к небесам (ЛП)

— Значит, все дело в том, что твои мысли были заняты совсем другими вещами?

— Да, — коротко ответил он. — Все это, а также то, что мне нужно поговорить с детьми о переезде, и удар от того, что им придется покинуть свой дом. Не говоря уже о том, что мне нужно уговорить тебя отправить твоих детей к их отцу, чтобы, когда мы с Ральфом договоримся об увольнении и пока моя команда не приступит к новой работе, я смог бы отдать детей Рианнон и отвезти тебя в «Keys», чтобы у меня был шанс увидеть тебя в бикини, когда я попрошу тебя выйти за меня замуж.

Я сделала шаг назад.

Его хмурый взгляд потемнел, когда он резко посмотрел на мои ноги.

Это была вспышка, она вернулась ко мне.

— Что теперь? — рявкнул он.

— У тебя было слишком много мыслей, — заметила я.

— Ну… да, — саркастически ответил он.

— Почему же ты не поделился со мной ни одной из них?

— Как будто ты поделилась этим со мной?

Он снова указал на письмо от Хиллингема.

— Микки, как бы ужасно это ни звучало, это ничего не значит.

— Ну, ты чертовски аккуратна, — странно парировал он. — Чтобы мои вещи не валялись по твоей ванной, и не бесили тебя, я все испортил, открыл ящик, увидел это и решил, что ты прячешь его ото всех, в том числе и от меня. И хотя такое стоило спрятать, я не мог знать, что это ничего не значит.

— Не значит, но ты мог бы поделиться тем, что нашел его, прежде чем отправляться за своим наследством, — возразила я. — И всем тем, что сидело у тебя в голове и явно давило на тебя.

— Черт с этим грандиозным объявлением, я хотел разобраться со всем этим и отправиться туда, где сказал бы, что смогу позаботиться о тебе.

Это было очень мило, но я сочла необходимым повторить:

— Ты уже заботишься обо мне.

— Так, как ты привыкла, Эми, — горячо ответил он.

— Так и есть, повторяю, ты уже заботишься обо мне так, как я привыкла, Микки. Только так мне это и нужно.

— Точно, вот, происходит подобное дерьмо, — он снова взмахнул рукой на бумаги, — и ты пускаешься во все тяжкие, чтобы купить себе «Ровер», но должна ждать, чтобы накопить на него, если вообще сможешь, а не покупать его за наличные, и это тебя не беспокоит?

Господи, ну почему он не понимает?

— Микки, я люблю тебя! — теперь я уже кричала.

— И я люблю тебя, — прогремел он. — И поэтому я хочу, чтобы у тебя было все.

Я всплеснула руками.

— У меня есть все, что мне нужно.

— Я хочу, чтобы у тебя было, — он упер руки в бока и зловеще наклонился ко мне, — всё.

— Зачем? — пронзительно воскликнула я. — Когда у меня есть все, что мне нужно.

— Потому что ты того стоишь.

Я резко закрыла рот.

Делать то, что должен.

О боже мой.

Потому что ты того стоишь.

О. Боже. Мой.

— И никакого ответа? — усмехнулся он.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

— Это я знаю, — ответил он. — И это все, чем ты ответишь?

— Да. Именно. Просто люблю тебя.

Микки закрыл рот.

Я уставилась на него и с удивлением почувствовала, как по щеке катится слеза.

— Всю свою жизнь, — прошептала я, — меня все считали девушкой, которая имела все или могла это получить. Но единственное, что мне было нужно, — это такой мужчина, как ты. Ты — самый лучший человек, которого я когда-либо встречала, Микки Донован. — Я почувствовала еще одну слезу, и голос дрогнул, когда я закончила: — И ты мой.

— Иди нахрен сюда, Эми.

Я не колебалась ни секунды.

Я бросилась в его объятия.

Я крепко обняла его и прижимаясь щекой к его груди, чувствуя, как все больше слез стекает по лицу.

— Детка, думаю, я ясно дал понять, что хочу поцелуя, и не уверен, что у нас получится, когда ты пытаешься прижаться лицом к моей груди.

Я тут же откинула голову назад, встала на цыпочки и, сжав ладонями его голову, притянула к себе.

Наши губы встретились, и мы поцеловались, сначала крепко и горячо, но так как это продолжалось довольно долго, то поцелуй стал нежным и сладким.

Когда Микки наконец прервал поцелуй, я медленно открыла глаза и посмотрела в его прекрасные глаза, видя на поверхности и глубоко внутри них любовь, которую он испытывал ко мне.

И она продлится вечно.

— Значит теперь, когда ты богат, меня занесет по полной с подарками на дни рождения, — заявила я.

Я смотрела, как Микки моргнул своими прекрасными глазами.

Прямо перед тем, как его руки судорожно сжались вокруг меня, и он расхохотался.

Он крепко обнимал меня и продолжал смеяться, даже когда сказал:

— Теперь, когда со всеми глупостями покончено, если можешь справиться с беспокойством о голодающих странах мира, испытывающих нужду в чае, можешь бросить все это, взять свои шмотки и тащить свою задницу ко мне домой. Дети скучают по тебе.

Глупости?

Голодающие страны мира, испытывающие нужду в чае?

Я проглотила быстрый ответ, вертевшийся на кончике языка.

И не потому, что он этого не заслужил.

А только потому, что он любил меня. Он не собирался со мной расставаться. Ради меня забрал наследство.

И его дети скучали по мне.

Поэтому я снова встала на цыпочки, прикоснулась губами к его губам и вырвалась из его рук, чтобы выплеснуть чай и взять свои шмотки.

Так я и сделала.