Воспевая любовь

Многие взгляды на дальнейшую жизнь звериного народа и осевших северян у них разнились. Вера хотела перемен, она понимала, что на это необходимо время и ей казалось, что надо начинать действовать уже сейчас, чтобы через пять, десять лет уже был виден результат. Ронг опасался торопиться, утверждал, что его народ не готов менять свой образ жизни, а это случится неминуемо из-за упрочения связи оборотней с северянами.

- Счастье моё, всё, о чём ты мечтаешь, примет не нынешняя молодёжь, а их дети, - настаивал Ронг. – Дай время задуматься народу о нынешней жизни, присмотреться к другой, которую они увидят, путешествуя. Пусть сами начнут делать первые шаги к изменениям, и тогда мы начнём действовать активно. Все должны дозреть сами, не надо дарить то, что никто не готов принять!

Вера спорила, находила разумные доводы, с чем-то Ронг соглашался, но в главном был непоколебим.

Вера была достаточно умна, чтобы понять сомнения Ронга, его возражения и ту деятельность, которую он проводил исподволь, не давила на него, а он в ответ всегда с уважением относился ко всему, что она говорила.

Огромную помощь в составлении стратегии дальнейшей жизни на севере оказывал Верин отец. Неожиданно для себя он увлёкся политикой, совмещённой со статистикой. Он оставил свою работу мастера и взялся за сбор данных. Все шпионы Ронга, путешествующие по северу сообщали новости альфе, а он пересылал их Сергею. Вера удивлялась активности отца и называла его то кардиналом, то канцлером Ронга. Постепенно торговцы и лисы стали ездить по всему Дивному королевству, а потом и по территориям соседей, собирая различные сведения.

Живя на отшибе, на краю земли, Ронг знал всё про всех. Частота нападения тварей, урожаи, состав королевского совета, готовность армии, рождаемость, чрезвычайные происшествия, изобретения… Всё это налаживалось не один год, оплачивалось долей из алмазных запасов, золотом. Вся агентурная сеть создавалась плавно, наращивая обороты год от года и совершенно не была видна обывательскому глазу.

А пока Вера радовалась первой весне, которую она встретила, будучи замужем за Ронгом и собиралась помочь людям, живущим возле замка с постройкой города.

- Вера! Вера! – надрывалась в крике, бегущая к ней оборотница, Нюсина соседка.

Вера тяжело вздохнула. Она уже третий день всё собирается выехать к замку и каждый раз приходится откладывать.

- Что случилось?

- Там Нюська рыдает, хочет такой же любви как у вас с Ронгом или как у Бруна с его человечкой!

- А я тут причём? – рассердилась Вера, всё же надеясь, что до замка она сегодня доберётся.

Брун совсем недолго пожил с Нюсей. Её душа жаждала преклонения, наслаждений, а получила голодного ворчащего медведя. Ничего удивительного: конец лета, осень, все медведи так себя ведут, особенно взрослые, не отпускающие зверя на сон. Нюся и Брун как раз такими взрослыми и были.

Но Брун, добивавшийся Нюси, тоже мрачнел день ото дня, вспоминая всего одно свидание с Богиней в столице. Задумавшись, он грезил о её теле, водил носом в поисках её запаха, шарил руками по пустоте, пытаясь сжать воображаемые бёдра крепче, и совсем не уделял время Нюсе. А потом он сорвался с места, уехав догонять осенний караван – и вернулся уже с Ванессой. Оказалось, что оставленная женщина ждала от него ребёночка, подвергаясь насмешкам от молодых девчонок за позднюю беременность, зрелый возраст и одиночество. Брун со всей свойственной ему обстоятельностью погрузил свою Богиню в сани и привёз её к себе. Сначала шокировал её своей тёмной берлогой, потом вывалил ей под ноги все свои драгоценности, среди которых были золотые самородки, а после пригласил жену альфы, чтобы помогла Ванессе освоиться. Вере понравилась привезённая женщина. Очень толковая, хозяйственная, иначе и быть не могло, ведь она за многое отвечала во дворце! Девушка помогла паре с обустройством берлоги и радовалась тем отношениям, что сложились у них.

Нюся тогда несколько дней страдала, заливала горючими слезами Верину подушку, но надо отдать ей должное: Ванессу она ни словом, ни взглядом не потревожила. Иногда она грозилась, что родит Ванесска, тогда она ей покажет, но зная Нюсю, можно было предполагать, что всё закончится слезами.  И вот, опять она чем-то так расстроена, что даже соседка взбудоражена. Вера от досады, что её поездка вновь откладывается, дала задание мельтешащему Альрику перекопать палисадник, чтобы посадить цветы, а сама отправилась к страдающей медведице.

Берлога у неё оказалась большая, уютная, но тёмная. Нюся по Вериному примеру поставила окно в большой комнате, но оно было маловато и не давало достаточно света для человеческих глаз.

- Нюсенька, - крикнула Вера у входа и прошла в дом. Медведица громко всхлипнула, что-то кому-то сказала, и Вера решила, что вполне можно пройти внутрь.

Нюся сидела с опухшим лицом и с удивлением смотрела на красивую изящно-гибкую оборотницу, которая вжалась в противоположную стену от вошедшей Веры и едва удерживалась от шипения.

- Ласка, ты чего? – прогундосила медведица с недоумением смотря на обеих своих гостий.