Воспевая любовь

- Лента, сплетённая из паучьих нитей, не навредит ни одному живому существу, кроме тварей изнанки! – громко произнесла Вера. – И удержать тварь может только паучья нить! А сейчас я пошлю немного целительской энергии!

Вера отправила Ласке одну волну, через время – другую, и та каждый раз с диким криком выгибалась, но бежать не могла. Её держала лента, а ленту держал лэр-в.

- Ну-ка, милая, поведай нам, что ты за существо? – протянула Вера, послав Ласке ещё одну целительскую волну. Черты лица оборотницы стали неестественно грубыми и в то же время соблазнительными, но больше никаких видимых изменений не произошло. Зато рядом пара молодых оборотней, почуяв целебную энергию, не удержались и обернулись в зверей.

- Я не чую в ней кошки, - неожиданно бросил Мал.

Все начали принюхиваться, присматриваться, но ничего не приметили. Вера ещё раз послала Ласке неприятную, болезненную для неё волну и в этот момент от тех, кто рядом, послышались подтверждения:

- У неё больше нет зверя!

- Зверь ушёл от неё!

Со всех сторон на женщину стали посматривать подозрительно: зверь с любым оборотнем до самого конца его жизни! Как можно жить без зверя?

Ласка цепляла паучью ленту, стараясь содрать её, и поскуливала от страха. Ронг приблизился к ней, надавил на неё силой вожака. Мужчины отступили, не сводя с женщины взгляда. Она согнулась, но видно было, что лента и целительство оказывает на неё более сильное воздействие, чем власть альфы.

- Вот и ответ, Ронг.  У неё подавленная человеческая часть и часть изнанки, поэтому она врала тебе, - подытожила Вера.

- Неужели она? Я запутался, – выдохнул Мал.

- Она же потеряла детёныша! Его загрызли твари, а вы! – прорываясь к Ласке, грозно закричал один из оборотней.

- Это дед Ласки, - повернувшись к Вере, пояснил Ронг.

- Не подпускайте его к ней! – крикнула девушка, стоящим рядом с женщиной оборотням, и чуть толкнула лэр-ва, чтобы он не пускал ситуацию на самотёк.

- Когда Ласка потеряла детёныша? – уточнила девушка.

- Так почти перед самой смертью отца Ронга! – тут же ответили из толпы.

Вера уставилась на женщину и, посылая на неё панику, а следом губительное для тёмных тварей исцеление, в упор задала вопрос:

- Ты убила вожака?

Ласка сжалась, но Вера без жалости воздействовала на неё. Здесь и сейчас не было женщин – друг против друга стояли два воина враждующих между собой армий. Тварь в Ласке сдалась, и низким, грудным, обволакивающим мужское сознание голосом, пропела:

- Большой, сильный, вкусный! Я была голодна и неопытна! Мне необходимо было насыщение!

- Как ты к нему подобралась? – с болью воскликнул Ронг. - Отец даже не смотрел в твою сторону!

- К любому самцу можно подобраться, - оскалилось существо, томно проводя руками по груди, опуская их к бёдрам и имитируя откровенно ласкающий себя жест. Дождавшись нужных ей взглядов, она продолжила говорить: - Старый вожак был силён и жалостлив!

Потом к Ласке вернулись прежние черты лица. Уменьшилась пухлость губ, глаза стали более естественного размера, чуть опала грудь и, состроив жалобное лицо, она неожиданно запричитала:

- Я тогда не умела по-другому! Я не опасна! Я ем понемногу, не убивая! Отпустите меня! Деда! Деда, помоги!

- А детёныша Ласки кто съел? – хмурясь на оборотней, реагирующих на ужимки псевдо-оборотницы, Мал задал новый вопрос.

- Это не я! Не я! Я только дуру поймала, которая за котёнком бросилась в самую гущу наших! Поймала её и спасла! Я не убиваю, я питаюсь эмоциями!

- Брата ты убила? – едва сдерживаясь, прорычал Ронг.

- Он меня вынудил! – существо бросилось на колени. - Он хотел сделать мне больно, а я не люблю, когда больно! Мне нужна страсть, похоть – и я сыта, а он злой и жёсткий! Он больше брал, чем давал!

- А Тиама за что? – снова вступил Мал.

- Это не я! – Ласка резко развернулась к нему, складывая руки у груди и просительно заглядывая ему в глаза. - То есть я, но меня заставил Свиф! Он ел через меня! Хитрый! Он присматривался к верхней жизни, привыкал к светилу и заставлял меня делиться едой! А как я могу его прокормить?! Я маленькая, мне не поддержать его эмоциями! Жизненных сил Тиама ему надолго хватило. Медведь был сильный, но я всё, что выпила, всё отдала Свифу!

- Ольш? Ещё кто?

Существо понурилось, бросая молящие взгляды на окруживших оборотней. Причём оставаясь на коленях, изгибалось так эротично, будто рядом стояли не судьи, а художники, делающие наброски на тему «откровенная эротика».

- Мы редко выпивали досуха и брали ненужных самцов. Какой толк стае от Ольша или от Ветлы?

- Ветла? Это пропавшая зимой оборотница? Её так и не нашли!