Воспитание чувств: бета версия

– Я больше никогда не буду с тобой разговаривать, – сказала мама.

Как маленькая, как Ларка. Ларка-то в ссоре всегда говорила жестокие слова, а теперь мама заразилась от Ларки, они кричат друг другу «никогда!», «навсегда!», «больше не люблю», «ты мне больше не… (не дочь или не мать)». Может быть, для них это просто слова? Может быть, дело в том, что они женщины?

Ларка ушла в школу подозрительно тихо, без продолжения скандала, только шепнула мне в прихожей:

– Она чокнутая, если решила, что я буду носить такое дерьмо!.. Почему я должна выражаться иначе?.. Ладно, она псих, шизофреник, умалишенная… Тебе-то хорошо: за тебя мама отдаст жизнь, а я для нее просто ерунда. А раз так, она для меня тоже ерунда.

Я сразу вспомнил сцену из Ларкиного детства. Она спросила маму: «Ты меня любишь больше, чем Петьку?», мама ответила:»Я очень люблю Петю, он мой сын», а Ларка закричала: «А я чей сын?!» И еще: «Почему ему всё, а мне ничего?!» Мама бросилась ее утешать: «Что ты, Ларочка, имеешь в виду, мамину любовь? Не думай, что ты у мамы на втором месте!» Ларка упрямо покачала головой: «Я знаю, что на втором». Ей было лет десять.

Еще Ларка сказала: «Тебе-то хорошо, ты на работе ешь всякое вкусное» и ушла, а мне ко второму уроку.

Ларка несправедливо меня упрекнула, я не ем на работе! Во-первых, на работе не едят, а во-вторых, я не ем на работе! Нечестно мне чавкать ветчиной, и сыром, и шоколадом, если у нас дома ничего такого нет. Алиса и Скотина едят свою еду, а мне мама дает с собой хлеб с маслом и солью, заворачивает в папиросную бумагу и кладет между двумя перфокартами, чтобы масло не вытекло мне в карман куртки. Перфокарты с дырочками папа принес с работы, когда уволился, взял в вычислительном центре. Вот я иногда курю с Алисой ее сигареты, это да, и в первый рабочий день пил виски, но сигареты и виски – это пороки, а не еда.

Я хотел отвлечь маму от Ларки, а папу от уныния. Сказал:

– А у меня на работе радостное событие!

Дело в том, что к нам приехала королева. Королева Елизавета приехала в Питер и дает прием на своей яхте «Британия».

Родители никак не отреагировали.

Я давно уже замечал, что общественные события становятся для нас очень важными, когда мы в них участвуем, а если нет, то – подумаешь, королева… Но в данном случае мы участвуем: Роман идет на прием. На яхту. К английской королеве! Он получил от нее приглашение. Приглашение на прием королевы связано с его бизнесом, не с водкой «Абсолют», а с обществом инвалидов. Это немного обман королевы: она думает, что Роман помогает инвалидам, а это у него бизнес.

Мама сказала папе: «Вот видишь… а ты как умирающий лебедь» и показала глазами на диван. Намекала, что за лежание на диване на прием к королеве не приглашают.

Папа показал глазами на меня. Намекал, что при ребенке не стоит называть его лебедем.

Я дал себе слово думать головой и быть тактичней: нельзя людям в одном месте рассказывать, что хорошего происходит в другом месте, в которое те не могут попасть… Это как будто бы Золушкины сестры приходят с бала и рассказывают Золушке о бале, но она-то не была… на самом деле Золушка была, но мама-то не была… Я запутался, но, в общем, понятно. Жалко маму.

Жалко маму.

На работе: Алисы нет. Где она? У нее нет подруг, ей не у кого побыть. По улицам, что ли, ходит, чтобы меня не видеть?

Играли со Скотиной в прием на яхте: Скотина был королевой (за то, что сначала съел яичницу, а потом киндер-сюрприз; киндер-сюрприз был уже пятый за день, что-то он у меня слишком много ест шоколада).

Скотина надел Алисино платье, а корону я сделал ему из дуршлага, засунув в дырочки фольгу от киндер-сюрпризов. У Скотины огромная коллекция бегемотиков из киндер-сюрпризов, они как раз пригодились, были гостями на приеме.

Дуршлаг нашелся в Куче. А еще мне попалась на глаза одинокая фотография женщины, в рамке. Это не баба Сима, не баба Циля и никто из наших соседей. Фотография очень старая.

Вечером пришла Алиса, со мной не разговаривает. Со Скотиной разговаривает. Кричала: «Как ты смеешь брать мои вещи, скотина!»

Скотина сегодня долго не засыпал. Просовывал руку между прутьями и хватал меня. Я держал его за руку. Он был теплый и беспомощный, как котенок без мамы, и такой же хитрый, как только я начинал потихоньку отнимать у него руку, бурчал: «Я не сплю, не уходи, ты еще на работе».

Когда Скотина наконец-то заснул и я собрался уходить (было уже одиннадцать часов или больше), пришел Роман.

Алиса закричала: «Папа, какой ты красивый!» И правда, ему очень идет серый костюм, голубая рубашка, синий галстук. Роман сказал, что костюм для приема у королевы купил прямо перед приемом, рубашка уже была на нем, а галстук он взял у водителя.

О приеме на королевской яхте Роман рассказал вот что:

– Один мой знакомый чувак из правительства засмотрелся на королеву, а у меня с собой всегда перочинный нож, и я ему – раз, и пиджак сзади разрезал… Он подошел к королеве, стоит, а у него сзади дырка! Потом разворачивается – дыркой к королеве…