Воспитание чувств – почти по Флоберу. Дилогия

Нас учили, что одинаковых миров множество, и все они вложены друг в друга, и в них происходят одинаковые события, в котором участвуют одни и те же действующие лица. Но это, как-бы, последовательность таких похожих миров, и чем дальше они находятся друг от друга, тем больше у них непохожестей и противоречий друг другу.

— Подожди, где это вас учили этому? У нас в школах и в институтах это не проходят. Попробуй что-нибудь не так выскажи, что нет в учебнике, так сразу вой начинается, что по истории, что по физике. А ты мне рассказываешь что-то нереальное и фантастическое. Какие другие миры? Инопланетян мы все знаем. Нам о них каждый день везде рассказывают. И все ждут, что они нам тут быстро что-нибудь поменяют.

Плохие инопланетяне — захватят Землю, хорошие тоже захватят Землю. Так и ждем, кто из них первый пожалует. Мы учили — «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Не помню, кажется, у кого- то из русских поэтов было написано. Вот и ждем.

Вот такие у нас знания, что-то уложилось, а что-то вообще лишнее забивают, так много, что голова пухнет от ненужных пустых знаний каких-то дат, чисел, походов, поражений и побед. А оказывается, всё это — какие то дяди придумали, когда их попросили или приказали царицы и короли, и всё переписывается в угоду им.

А у вас, что какие-то особенные школы? Наверное, с очень большим уклоном, а может специальные правительственные школы. Это не для правительства, а для их золотых детей. Правительствам уже учиться не чему. Они все знают, как надо считать, чтобы больше им и ничего другим. Да и со словесностью у них все в порядке. Такие составляют доклады о достижениях, что любые минусы закручиваются в большие нули, а те в еще большие нули. Так и живем, когда из ничего себе ничего добываем, и ничего себе оставляем, а из ничего радостными себя чувствуем.

В общем, я запутался. Школы у вас особенные, это я понял. Но где все это находится? Ведь на Земле все стали комментаторами событий, которые кем — то управляются. Вот мы смотрим и слушаем, что нам через глаза и уши наливают. И все больше из одного и того же ведра льют.

— Эдик, здесь вложены много миров. Они скользят друг за другом, как кадры на кинопленке в старых фильмах. Сейчас все фильмы собирают на компьютерах, а раньше всё на пленку снимали, и ее крутили в кинотеатрах. Иногда эта пленка заедала, и даже обрывалась. Так и эта жизнь летит от кадра к кадру с такой скоростью, что мы не замечаем этого движения. А миры то разные.

Нас учили, что последовательно идут друг за другом восемь очень похожих миров, но с большим количеством отличий в мелочах, и не только в них. Мы с тобой в немного разных мирах, но они очень близки. У меня есть свои мечты, которые тебе просто будут не совсем понятны.

— Это что за мечты такие? Может, я то же о этом думаю?

— Я мечтаю о том, чтобы все эти отдельные миры соединились в один, и он стал бы очень добрым, очень чистым, очень красивым, и еще много разных очень.

Соединять эти миры, как нас учили, возможно, только Любовью. Не влюбленностью, а именно Любовью. И мы способны тогда быть одновременно во всех мирах-кадрах. Фильм как-бы замирает, и ты несешься только в пространстве над всеми этими мелькающими кадрами, наблюдая эту жизненную суету со своего высокого полета.

Ты свободен, независим от внешних событий, ты птица! Кстати здесь на Земле первыми стали летать птицы в небе. Их создали высокие бестелесные сущности, что воплощаются в призрачных мирах планеты. Они создали их как своих друзей, и многие птицы так до сих пор летают в невидимых пространствах, и не желают воплощаться в жестких мирах.

Я одна из таких птиц, Это я чувствую постоянно, особенно в своих снах я летаю, парю в небесах запредельных.

— Но ты здесь живая, теплая, плотная. Где же ты настоящая? Сейчас со мной, или в этих твоих полетах? Ты также исчезнешь и растворишься как А-а-а, или это тебе не надо делать? Ты перемещаешься по мирам-кадрам совсем по- другому? Как-то, я перестал что либо понимать, что ты мне рассказываешь.

— Да тебе надо просто выйти из своего сна, и перейти в следующий кадр. А этот ты уже остановил. Ты влюбился с первого взгляда, а это начало Любви.

Эскиз 68. Все те, но не те

Эдик почувствовал, что он опять входит в парк. Сейчас он встретится с Викой и ее подружкой Стеллой. И они пойдут в лес на лыжах втроем. Его познакомит Вика с новой своей подружкой.

А вот и они. Уже в парке, стоят на лыжах, облокотившись на лыжные палки, и о чем смеются. Наверное, обсуждают его неуверенность и медлительность. Но почему-то совсем не хочется вступать с ними в какие-то разговорчики и обсуждения.

Все как то становится запутанней и странновато. Только что уже был здесь со Стеллой в этом парке. И эти странные речи о мирах-кадрах. Все это выплыло сразу и одновременно, как одно мгновенье.

Ведь это был не сон, тогда что? Что еще кроме настоящей действительности и непонятных снов есть в этой жизни? Что-то другое? И почему это другое наплывает на эту более — менее понятную жизнь?