Читаем Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся полностью

Мы уже направляемся домой после долгого дня, столь насыщенного встречами с морскими млекопитающими, когда нас вновь окружает большое стадо дельфинов с множеством детенышей. Еще один вид – пантропический пятнистый дельфин, «пантроп» на жаргоне морских биологов. Дельфинам хочется прокатиться на волне, которую поднимает рассекающий воду нос нашей лодки, и спрашивать разрешения они не собираются. Собственно, примерно так и выглядит свобода. Я наблюдаю, как они прошивают прозрачную воду, то чуть ускоряясь, то притормаживая. Они прыгают, и ныряют, и ложатся на бок, чтобы посмотреть на нас, а мы смотрим на них. Пятнистый узор на коже каждого очень индивидуален – кто-то усеян пятнами сплошь, а у кого-то их почти нет. Дельфины выдыхают струйки серебристых пузырьков, потом вдруг делают резкий вдох и снова зажимают дыхало, устремляясь вниз, – все это за какую-то секунду, на полной скорости. Вода здесь усеяна плавающими желтыми водорослями, и кое-кто из дельфинов игриво поддевает их плавником, продолжая мчаться рядом с нашей лодкой. Весело, без малейших усилий. Невероятно.


Долгое время кипели совершенно нешуточные и при этом на удивление глупые споры по поводу того, что управляет жизнью животных (включая людей) – инстинкт или обучение. Дебаты эти носили название «природа против воспитания». Под «природой» подразумевались генетически закрепленные инстинкты, а под «воспитанием» – обучение и культура. Одни спорщики были убеждены, что все животные, включая человека, появляются на свет в состоянии tabula rasa, то есть «чистой доски», не имея никаких инстинктов, и им всему приходится учиться с нуля. Другие, напротив, считали, что все поведение является врожденным, то есть инстинктивным. Далекие от реальности утверждения, даже на взгляд профана. И природа, и воспитание играют свою роль, находясь во взаимодействии. Гены могут обеспечить результат – только они не всегда диктуют, какой именно. Их проявление в конституции и поведении корректируется средой обитания; это явление называют эпигенетикой. Скажем, люди генетически наделены способностью овладеть любым человеческим наречием. Но языку все равно нужно учиться. Да, гены упрощают обучение, но вовсе не гарантируют, что вы, допустим, ни с того ни с сего заговорите по-русски. А еще гены определяют, чему вы никак не сумеете научиться. Например, киты способны к обучению, но овладеть французским языком им не под силу. Люди могут петь, но не так, как горбатые киты. Человеческие гены облегчают усвоение человеческой культуры. Социальному существу они дают возможность обучаться социальным путем, то есть через общение. Человеческие гены не наделяют нас способностью охотиться на кальмаров с помощью эхолокации или, подобно слонам, посылать удаленным на многие километры членам своей семьи сигнал об опасности, с силой топая по земле. Природа (гены) определяет, какие формы воспитания (обучения и культуры) нам доступны. Иначе говоря, от генов зависит, чему мы способны научиться и что мы потенциально можем делать. А культура определяет, чему именно мы учимся и каким образом мы что-то делаем. Иначе говоря, в отношении многих аспектов знания или жизненных навыков гены дают нам понять, в чем заключается вопрос, но не отвечают на него. Потому что ответов на один и тот же вопрос бывает множество, и лучшие из них в разных местах и обстоятельствах могут различаться. Разные ответы на один вопрос – это и есть культура.


Философ Иммануил Кант утверждал: «Человек – единственное создание, подлежащее воспитанию». Если бы он сказал «не единственное», в его словах было бы куда больше правоты. Жизнь многих живых существ напрямую зависит от обучения – поэтому столь многие животные способны к нему. Котенок инстинктивно гоняется за всем, что движется, но, чтобы эффективно охотиться, он должен учиться. Котята, имеющие возможность наблюдать за матерью, становятся лучшими охотниками, чем те, кому приходится самостоятельно догадываться, для чего им даны зубы, когти и неуемное любопытство[40]. Полезные навыки детеныши во многом усваивают социальным путем от родителей или от старших особей в своей группе.

Великий смысл обучения, и самостоятельного, и социального, заключается в том, что вы получаете информацию, которая не заложена в ваш мозг при рождении. Обучение дает возможность выхватывать ценнейшие сведения прямо из окружающего мира. Скажем, вы нашли пищу в каком-то определенном месте. В следующий раз, проголодавшись, вы вернетесь туда – значит, вы уже научились чему-то важному, что поможет вам выжить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука
Управление мировоззрением. Развитый социализм, зрелый капитализм и грядущая глобализация глазами русского инженера
Управление мировоззрением. Развитый социализм, зрелый капитализм и грядущая глобализация глазами русского инженера

В книге читателю предлагается освободиться от стереотипного восприятия социально-экономических проблем современной России.Существовала ли фатальная неизбежность гибели СССР? Есть ли у России возможности для преодоления нынешнего кризиса? Каким образом Россия сможет обеспечить себе процветание, а своим гражданам достойную жизнь? Как может выглядеть вариант национальной идеи для России? Эти и другие вопросы рассматриваются автором с точки зрения логики, теоретической и практической обоснованности.Издание рекомендовано социологам, политологам, специалистам по работе с масс-медиа, а также самому широкому кругу читателей, которые неравнодушны к настоящему и будущему своей страны.

Виктор Белов

Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Протестантская этика и дух капитализма
Протестантская этика и дух капитализма

Максимилиан Вебер (1864–1920) – крупнейший немецкий социолог, основоположник социологии как науки об обществе, до сих пор оказывающий влияние на ее развитие.Почему одни государства богаче, а другие беднее?Почему католические страны, несмотря на накопленные колоссальные богатства, после Реформации XVI века престали быть локомотивами истории?И как на это повлияло религиозное учение протестантов, в котором аскетизм причудливо сочетался с богатством?На эти вопросы М. Вебер отвечает в своей основополагающей и самой цитируемой работе «Протестантская этика и дух капитализма».Автор показывает нам взаимосвязь протестантских религиозных ценностей и «духа капитализма», утверждая, что в странах, где такие ценности доминировали, развитие капитализма происходило быстрее и легче.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Макс Вебер

Обществознание, социология