Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

В 1972 году советский морской биолог, специалист по китообразным А. А. Берзин выступил с предостережением, что, «если не ввести строжайшие международные ограничения, последствия для кашалотов северной части Тихого океана могут стать фатальными»[100]. В том же году ООН призвала к прекращению истребления китов. Принятый вскоре Соединенными Штатами Акт по защите морских млекопитающих в итоге положил конец работе последней в США китобойной станции, а уполномоченные от США в составе Международной китобойной комиссии впервые предложили установить всеобщий мораторий на добычу китов.

Мораторий так и не был принят. Члены Комиссии от СССР и Японии проголосовали за увеличение квот на добычу. В 1974 году страны – участницы мирового китобойного промысла доложили о добыче 21 217 кашалотов[101].

К тому времени из-за ясно наметившейся тенденции к вымиранию китов международное сопротивление сделалось заметнее. Страны, отказавшиеся от китового промысла, стали все решительнее выступать за его ограничение.

Однако Международная китобойная комиссия, не привыкшая к ограничениям, в 1977 году проголосовала за увеличение квот по добыче кашалотов с 12 676 до 13 037 – подозрительно точные цифры, не правда ли? Ученые, сотрудничающие с Комиссией, рекомендовали добычу 763 кашалотов в северной части Тихого океана. Комиссия увеличила эту цифру до 6444, то есть более чем в восемь раз. В тот год на специальном заседании Комиссии мировые эксперты так и не смогли привести точных данных, сколько же всего кашалотов осталось в мире. Стало очевидно, что все, как казалось ранее, тщательно рассчитанные квоты, в сущности, представляют собой, говоря ненаучным языком, полнейшую чушь.

В 1979 году Международная китобойная комиссия наконец проголосовала за мораторий на все основные разновидности китового промысла[102] – результат этот был столь неожиданным, что удивил даже самых пламенных борцов за защиту китов.

Месяц спустя Советский Союз запросил разрешение на добычу 1508 самцов кашалотов и получил отказ. В тот год страна доложила о добыче 201 кашалота. Цифра относительно скромная, но кто знает, сколько на самом деле китов было убито.

В 1982 году Комиссия приняла резолюцию, что с 1986 года все квоты на все виды китов на 10 лет обнуляются. Большинство стран, до тех пор занимавшихся китобойным промыслом, вскоре прекратили его. Однако резолюция – это не закон, ее соблюдение – дело добровольное, и она оставляла немало лазеек.

Убийство китов в промышленных масштабах и предоставление ложных данных продолжаются и по сей день, главным образом усилиями Японии, Исландии и Норвегии. Исландия истребляет тысячи малых полосатиков и финвалов. Когда же ученые проанализировали пробы ДНК из 700 образцов китового мяса, продающегося на японских и корейских пищевых рынках под видом мяса относительно многочисленного малого полосатика, то выяснилось, что в действительности они принадлежат кому угодно: кашалотам, клюворылам, косаткам, дельфинам, горбачам и финвалам. Кроме китообразных, в этих образцах оказались также баранина и конина[103]. Норвегия отправляла в Японию большие партии китового мяса с маркировкой «креветки».

Японские корабли ежегодно истребляют сотни китов, причем самых разных видов. Международный суд признал Японию виновной в убийстве китов якобы «в научных целях», хотя никаких научных данных при этом не собирали[104]. Официальные представители Японии в ответ на обвинение заявили, что намерены и дальше бить китов, причем особенно их интересуют величайшие в мире певцы – горбатые киты.

В 1982 году, когда Международная китобойная комиссия проголосовала за приостановку коммерческой добычи китов, в ее состав входили представители 37 стран. Сейчас их стало около 90, поскольку страны, выступающие как за китобойный промысел, так и против него, постарались набрать в комиссию своих сторонников – в обмен на деньги, а также иные услуги, так или иначе связанные с деньгами. Больше половины этих стран никогда не занимались добычей китов, а некоторые и вовсе не имеют выхода к морю. Однако предложения добывать больше китов поступают ежегодно[105]. Единственное, что в комиссии остается неизменным, – это стремление убивать.

Роджер Пейн, стоящий у истоков многих открытий в биологии китов, однажды сказал: «Это как если бы разумные инопланетяне прилетели к нам из космоса, а мы, не сумев понять их языка, сварили бы их и съели»[106].

Жители Фарерских островов в Северной Атлантике ежегодно устраивают массовый загон гринд, который заканчивается бойней; после этого убитых гринд готовят и едят. В Тайдзи, в Японии, охотники ежегодно ловят и убивают сотни афалин, полосатых стенелл и серых дельфинов, белокрылых морских свиней и гринд. Загнав дельфинов на отмели, люди связывают их пучками за хвосты, цепляют к лодкам и волокут туда, где их будут забивать. Пока дельфинов тащат, они не всегда могут поднять голову к поверхности, чтобы вдохнуть, и многие тонут. По степени «гуманности» это примерно то же самое, что привязать кого-нибудь к бамперу грузовика.