Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

Исследования показали, что подобные методы геологоразведки нарушают ключевые аспекты кормодобывающей и репродуктивной деятельности синего кита и других уязвимых видов крупных китообразных на обширных акваториях. Показано, что сейсмическая разведка вызывает перемещения промысловых видов рыб, вследствие чего уловы многих рыболовных предприятий резко снижаются. Кроме того, работа пневмопушек также становится причиной повышенной смертности икры и мальков рыб, вызывает потерю слуха и другие физиологические нарушения, препятствует брачным акустическим взаимодействиям взрослых особей и снижает способность реагировать на угрозы со стороны хищников, что в целом вызывает большую тревогу из-за потенциальных массовых вредоносных влияний на популяции рыб. Показано, что работа пневмопушек и другие низкочастотные шумы влияют на личиночное и эмбриональное развитие некоторых беспозвоночных, например морских гребешков. У чрезвычайно уязвимых, находящихся на грани исчезновения морских черепах… наиболее чувствительная часть слухового диапазона приходится на те же низкочастотные интервалы, на которых максимально сконцентрирована энергия большинства пневмопушек[112].

Чтобы немного поднять нам настроение, я говорю Шейну, что, может быть, стоит прекратить прослушивать водные просторы без малейшего признака китов, чем мы занимались последние дни.

«Давай лучше поищем китов в нашей самой первой точке», – предлагаю я.

И вот мы отправляемся в самую первую точку, опускаем в воду гидрофон и…

Шейн вслушивается. И указывает пальцем на юго-запад.

Потом передает мне наушники. Вот они – ясные и громкие щелчки трех или четырех кашалотов, пробивающиеся к нам из черной глубины.

«Ух ты, – говорю я. – Здорово. И почему мы ни разу не сделали этого за минувшие шесть дней?»

Мы двигаемся на юго-запад километра полтора. Шейн снова слушает и говорит: «Теперь здесь тихо».

Должно быть, киты поднимаются к поверхности. Мы напряженно всматриваемся в морскую рябь, в слепящие россыпи миллионов зеркальных бликов, высматривая среди них белесое облачко.

Студент и соавтор Шейна, француз Фабьен Вивье, негромко замечает: «Фонтан в той стороне».

По его прикидкам – где-то в километре. Но никто из нас не…

«Ты уверен, что видел фонтан?» – допытывается Шейн. «Сто процентов».

Мы направляемся туда, куда он указывает. Никаких следов.

Но стоит нам заглушить мотор и снова начать слушать, как в наушниках обнадеживающе щелкает: киты есть, они с разных сторон от нас. Шейн слышит двух впереди, еще трех или четырех – ближе к берегу. И произносит несколько загадочно: «Слишком много китов даже для моих мечтаний».

Затем он выражает надежду, что нас не ввели в заблуждение малые косатки.

«В каком смысле?» – «Они делают "з-з-з-клик". Но на большом расстоянии жужжание можно не услышать, ясно различим только щелчок».

Неужели мы в самом деле потеряли кашалотов, которых так хорошо слышали в первой точке, из-за того что стадо Pseudorca сбило нас со следа?

«Бывает. Не в первый раз». И вдруг: «Вон там!»

Теперь никаких сомнений: это фонтан кашалота.

«Хорошо, – Шейн поворачивается к Дэйву. – Давай помалу вперед».

Мы разгоняемся, и вскоре Дэйв тоже кричит: «Фонтан!» – и еще один кит всплывает неподалеку.

Вопрос только: кто именно? Шейн надеется, что это кто-то, кого мы в нынешнем сезоне еще не видели. «Спинной плавник довольно крупный».

Сказать, что у кашалота «крупный» спинной плавник, – все равно что назвать новорожденного китенка «маленьким»: тут все очень относительно. На самом деле спинные плавники у кашалотов по сравнению с другими китообразными совсем крохотные. Но все равно это важный признак. Когда же кит поднимает хвост, Шейн явно озадачен:

«Да кто же ты, черт побери?»

Фабьен кричит в третий раз: «Фонтан!» Говорит, где-то совсем далеко. Теперь в его словах никто не сомневается.