Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

Пробыв под водой почти час, кит всегда делает первый вдох-выдох внезапно и очень мощно. Но сейчас он так далеко от нас – километрах в двух, наверное, – что я едва вижу плывущий над морем клочок пара.

Те два кита, что были перед нами, поближе, тоже показываются на поверхности, примерно в 400 метрах друг от друга.

«Двигай понемногу к тому, что поближе».

Мы заводим мотор и медленно плывем по колеблющимся серебристым бликам. Лучи утреннего солнца скачут по волнам, превращая каждую морщинку на воде в россыпь ярких блесток. Над этим мерцанием в невысокой полосе тумана виднеются наклонные фонтаны, выдыхаемые китами. Мы занимаемся наукой, словно погруженные в тропический сон.

Одинокая рыбацкая лодка, спешащая куда-то, замедляет ход. В ней двое. Один из рыбаков энергично размахивает руками над головой, привлекая наше внимание. Можно подумать, что он подает сигнал бедствия, но нет: он показывает нам на второго кита. Мы машем в ответ, давая понять, что уже заметили обоих.

Шейн улыбается: «Как мне нравится, что эти ребята стараются для нас».

Ближайший кит исчезает из виду.

Мы потихоньку приближаемся к киту, на которого указали рыбаки. Еще пару минут он продолжает выдыхать отработанный газ и накачивать кровь новым запасом кислорода.

Кашалот выгибает спину горбом и устремляется вперед, подгибая голову. Его хвост вертикально вздымается, с него стекает морская вода. На краю одной лопасти – хорошо заметная полукруглая выемка.

«Очень он знакомо выглядит, этот хвост у последнего кита».

Так кто же он?

Похоже, мы слышим здесь всего восемь китов. Шейн пытается определить, кого именно, по хвостам, которые мы успели сфотографировать.

Всегда, когда мы в море, Шейн полностью поглощен работой. Он должен быть уверен, что его коллеги отметят и зафиксируют необходимое и запишут все звуки, которые он считает важным записать. А еще что дрон всегда будет наготове, если появится возможность для аэросъемки, в частности чтобы оценить физическое состояние китов. И что метки на присосках тоже окажутся под рукой на случай, если море будет спокойным и нам удастся подобраться к китам совсем близко. И что у всей команды будет бодрое настроение, и что всем хватит воды и еды, чтобы подкрепиться. Иными словами, он одновременно и ученый, и организатор, и наставник, так что его внимание всегда сосредоточено на работе, вплоть до мелочей.

Но бывают особые моменты. Молчаливые перемещения от одной точки прослушивания до другой. Или дни без китов. И в такие моменты, когда Шейну не надо играть роль деятельного организатора или когда вокруг нет ни одного кита, за которым можно наблюдать или которого можно слушать, его охватывает беспокойство. Всегда есть вероятность, что киты, которых он так хорошо знает, перестанут сюда возвращаться. Вероятность, что пронизанное звуками море наполнится тишиной. Что все эти семьи, каждая из которых уникальна, начнут исчезать одна за другой. Что труд его жизни окажется не переходом по мосту, ведущему к более глубокому пониманию мира китов, а всего лишь прогулкой по доске над удушающе пустынным океаном. И это будет означать конец.

Тот кропотливый учет рождений и смертей, который давно уже ведет Шейн, не дает никаких гарантий, что его опасения беспочвенны.

«Ну вот, – подает голос Фабьен, – три кита за десять минут. Неплохой выходит денек!»

Шейн, прищурившись, вглядывается в морскую зыбь: «Думаю, это… семья "R". Нужно послушать их коды».

Меньший клан, куда, наряду с немногими другими, входят семьи «R» и «K», использует опознавательную коду из пяти щелчков с относительно длинными равными интервалами между ними – не такую, как «раз, два, ча-ча-ча», служащую позывным для большего клана, к которому принадлежат остальные местные семьи.

Мы смещаемся на небольшое расстояние. Направленный гидрофон отправляется под воду. Наушники работают.

Сейчас все кашалоты внизу – кормятся, прощупывают водную толщу исследовательскими звуковыми лучами, посылают свои размеренные пять щелчков по всему окружающему океану.

«О-о-о – жужжание. Гонится за кем-то! – Шейн поворачивает шест гидрофона, машет рукой. – Большая их часть движется вон туда».