Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

Если же атакующая пара завладевает гнездом, оставшиеся в нем птенцы обречены: усыновлять их попугаи не станут. Захватывая чужое дупло, они готовятся к следующему сезону размножения. И заботятся, разумеется, о продолжении своего, и только своего, рода.

Когда Авесита и ее партнер сумели отбить гнездо у другой пары, приступать к размножению было уже поздно. Изгнанная пара к тому времени имела двух птенцов возрастом около 25 дней, то есть уже довольно крупных и оперенных.

«Авесита их растерзала, – говорит Габи. – В считаные минуты. Забралась в дупло, а когда вскоре вылезла оттуда, весь клюв у нее был в крови».

Авесита и ее партнер – его легко опознать по черному пятнышку на клюве – крепко удерживали гнездо на протяжении семи лет. Многие ара защищают свои гнездовья весьма энергично, но Авесита, по словам Габи, «особенно драчлива. И когда мы лазим в гнездо, она ведет себя очень агрессивно и в драках обычно одерживает верх».

Но и она однажды проиграла битву, оставшись без гнезда и без глаза.

Другие члены команды Габи и Дона собрались здесь, под гнездом на огромном диптериксе. Они возятся с веревками, а один из парней уже надевает на себя верхолазное снаряжение. Исследовательская группа ежедневно обходит такие искусственные гнездовья, проверяя, как проходит вылупление птенцов, и отслеживая их рост и физическое состояние. Получение даже таких самых базовых сведений об ара – медленный и очень трудоемкий процесс. Мне в свое время довелось изучать морских птиц, гнездящихся на земле, и, чтобы собрать по ним те же самые данные, мне достаточно было подойти к гнезду, заглянуть в него, записать все что нужно и сделать пару шагов до следующего; так я мог обследовать за день сотни гнезд. Запросто.

А здесь все гораздо сложнее. По мере того как верхолаз взбирается по стволу все выше, взволнованные ара начинают беспокойно ворчать. Один из попугаев демонстративно кусает деревянный ящик, показывая, на что способен его клюв. Оба родителя на месте и пребывают в сильном раздражении.

«В прошлом году, – замечает Габи, – к нам приезжал исследователь ара из Мексики. Так вот там масштабы незаконного отлова попугаев на продажу настолько велики, что в некоторые годы из таких гнезд, за которыми наблюдали ученые, браконьеры похищали всех птенцов до единого. Поэтому в Мексике ара при виде людей сразу же улетают. Тот мексиканец очень удивился, узнав, что наши попугаи остаются при гнезде и всегда готовы защищать его. Я тогда сказала ему: "Здесь мы с ними встречаемся на равных"».

Ареал красного ара необычно велик для попугаев в целом: он простирается от южной части Мексики и охватывает всю Амазонию. Благодаря столь широкому распространению красных ара опасность полного исчезновения им пока не грозит. Но во многих местах их численность резко снизилась, а кое-где их и вовсе не осталось. В Центральной Америке они точно оказались под угрозой.

Если смотреть в мировых масштабах, то из всех видов попугаев примерно треть уцелела в виде крайне малочисленных или стремительно уменьшающихся популяций[153]. Кое-какие виды в недавнее время вымерли полностью. В 2000 году голубой ара был объявлен окончательно исчезнувшим из дикой природы. Земледелие, вырубка лесов, торговля декоративными птицами, охота ради еды или истребление «вредителей»-попугаев фермерами – эти факторы постоянно создают все больше и больше проблем.

Наш верхолаз как раз достиг гнезда. Здесь, внизу, – жарко, липко и мошкара не дает покоя, а он там наслаждается свежим ветерком и прекрасным панорамным видом на раскинувшийся до самого горизонта девственный тропический лес.

Негодующий крик, который поднимают попугаи-родители, нарастает крещендо, делаясь все громче и пронзительнее.

Верхолаз уже открыл дверцу ящика и тянется внутрь, где его поджидает более чем насыщенный запах гнезда. Одна из взрослых птиц держится совсем рядом, не сводя глаз с его лица и рук и то и дело совершая угрожающие выпады.

Габи добавляет, что у «чикос», которых вырастили люди, стремление физически атаковать исследователей возле гнезд ничуть не подавлено. «Страшно было, – вспоминает Габи, – когда такая здоровая штука наскакивает на тебя с явно недобрыми намерениями». Иногда какой-нибудь «чико» может взять и вцепиться в исследователя, погрузив свой гигантский клюв, способный с легкостью расколоть бразильский орех, ему в плечо. «Дон расскажет, какая это была жуткая боль, – добавляет Габи. – Самки так и вовсе лютовали. Особенно Чучуи. Дома вы можете сколько угодно угощать ее йогуртом, который она с удовольствием лижет из чашки, и думать, что вы с ней друзья. Но стоит вам подобраться к ее гнезду – и она уже готова перекусить веревку, на которой вы висите».

«Ну а что она могла бы сказать о тебе? – возражаю я, просто чтобы поддразнить Габи. – Она прилетает к тебе, ты угощаешь ее вкусными вещами, и она думает, что вы друзья, – а потом ты вламываешься в ее гнездо, хозяйничаешь там, хватаешь ее птенцов, щупаешь и взвешиваешь их каждый день. Разве это, по-твоему, вежливо? Матери-то каково!»