Воспитание поколений

Не сдержанные той крепкой внутренней дисциплиной, которую талантливо, с огромным напряжением воли вырабатывал в своих воспитанниках Макаренко, часто неспособные противостоять дурным влияниям, шкидцы предавались без оглядки своим страстям. Не всегда Викниксор умел сдержать порывы своих учеников, иной раз не замечал вовремя опасности, грозившей коллективу, потому что сам был человеком увлекающимся и доверчивым.

Уменьшает ли это достоинства Викниксора как педагога? Вопрос не так прост. Конечно, плохо, если педагог не замечает каких-то важных процессов в школьном коллективе. Но в то же время его увлечения и его доверчивость (впрочем, не исключавшая и строгости, иногда чрезмерной, — тут тоже бывали увлечения) оказывали такое мощное облагораживающее влияние на учеников, что получался своего рода «компенсированный порок».

Эти качества привлекали к Викниксору сердца мальчиков, но иногда приносили и беды. Он представил классу нового воспитателя, «племянника Айвазовского», как очень хорошего человека. Шкидцы оказались проницательнее и в первый же час определили его: «барахло». Лишённый всякого человеческого достоинства, он вызывал у мальчиков брезгливость, пробуждал в них самые дурные инстинкты. Они издевались над воспитателем грубо и жестоко. Это развращало не стойкий ещё коллектив. Только случайно стал Викниксор свидетелем издевательства над «племянником Айвазовского», и с тех пор шкидцы его больше не видели.

Много беспомощных или приносивших вред педагогов прошло через Шкиду. Бесконечно трудным был подбор пригодных воспитателей. «Около шестидесяти халдеев переменила школа только за два года… Медленно, как золото в песке, отсеивались и оставались настоящие, талантливые, преданные делу работники. Из шестидесяти человек лишь десяток сумел, не приспосабливаясь, не подделываясь под «своего парня», найти путь к сердцам испорченных шкетов. И этот десяток на своих плечах вынес на берег тяжёлую шкидскую ладью, оснастил её и отправил в далекое плавание — широкое житейское море».

Десять из шестидесяти — удивляться тут, пожалуй, не приходится. Изображения плохих детских домов у Сейфуллиной, Пантелеева, Макаренко, Шарова показывают, что во многих из них пригодных воспитателей вовсе не было. И дело не только в «старозаветных дамочках» и недобросовестных или невежественных людях, случайно попавших на педагогическую работу, не только в «левых» педагогических теориях, хотя они очень навредили. Часто педагоги с опытом и самыми лучшими намерениями, но без дарования, терялись, встретившись с разношёрстной беспризорщиной, собранной «из тюрем, из распределительных пунктов, от замученных родителей, из отделений милиции». Неудивительно, что и Викниксор только после более или менее длительных проб сумел отобрать воспитателей, на которых мог бы опереться.

Ведь и теперь, в совершенно других исторических условиях, не в каждой школе встретишь коллектив педагогов, которые, дополняя и поддерживая друг друга, присматриваясь к индивидуальностям самых нормальных школьников, а не беспризорных, талантливо воспитывали бы гармонично развитых людей, помогали бы подросткам определить свои способности и стремления.

Объяснить это просто, быстро исправить труднее. Огромная потребность в педагогах приводит к тому, что приёмные комиссии в вузах не слишком тщательно выясняют, есть ли у поступающих способности к педагогической работе, уверенное желание посвятить ей жизнь. И учат студентов больше методике преподавания, чем методике воспитания. Серьёзной разработке основ социалистического воспитания положил начало Макаренко. Его почин был подхвачен, но и сейчас, говоря о методике воспитания, приходится чаще ссылаться на труды Макаренко, чем на более поздние, которые учитывали бы сегодняшние исторические условия.

Сочетание обучения с воспитанием — работа, в которой личное искусство и дарование педагога должны бы так же опираться на прочную научную базу, как, например, в медицинской практике, — вероятно, самое слабое звено педагогической науки.

Разумеется, воспитание — дело тонкое. Весь наш более чем полувековой опыт показывает, что только даровитый, самостоятельно думающий, увлечённый своим делом и ненавидящий рутину воспитатель может вести за собой школьников и хорошо оснастить их для плавания в житейском море. Обучение искусству воспитания не может полностью заменить призвания, но развить его, дать ему опору несомненно могло бы.

А между тем воспитателям, так же как Викниксору в двадцатых годах, все ещё приходится больше опираться на свою интуицию, чем на проверенные практикой и теоретически обобщённые методы.

Викниксор в педагогике был изобретателем и экспериментатором. Он пробовал то один, то другой способ воздействия. Но это не были пробы наугад. Викниксор, так же как Макаренко, чутко улавливал и особенности случая, требующего энергичного вмешательства, и настроение, состояние умов в школе.