Воспитание сердцем

Прочитав о деструктивных последствиях воспитания, основанного на поощрениях и наказаниях, я была крайне раздосадована тем, что ничего этого не рассказывали в [медицинском] колледже. Нам давали стандартный бихевиористский материал — тайм-ауты и так далее. И хотя в глубине души я чувствовала, что это неправильно, все же не могла понять почему. Ко мне приходили родители пятилетних детей, которых я наблюдала с младенчества, и говорили: «Это просто не работает». Какое-то время я думала, что нам следует просто найти другой способ изменить поведение ребенка. [Но когда я начала читать дальше], я не могла поверить, что мы дошли до такого ужасного способа воспитания.

Если бы все те рекомендации, которые мы получаем от врачей, соседей и членов семьи, отражали широкий спектр мнений, эти зерна мудрости, скорее всего, вступали бы в противоречие и, возможно, уравновешивали бы друг друга. Мы оставались бы относительно устойчивыми к воздействию (возможно, могли внимательнее прислушаться к советам родственников). Но рекомендации из разнообразных источников на самом деле не очень отличаются. Иногда встречаются исключения, но в целом «добрые» советы, как правило, указывают в одном направлении. И именно это направление я предлагаю поставить под сомнение.

Молодые родители часто рассказывают, что бабушки и дедушки предостерегают их (хотя все доступные научные данные этому противоречат): ребенок вырастет избалованным, если брать его на руки, как только он заплачет. А если мнение ребенка учитывают, когда дело касается его самого, старшее поколение решительно заявляет: «Этот малыш вьет из вас веревки».

Друзья и соседи, в зависимости от характера, могут выражаться прямо или иносказательно, но они тоже, скорее всего, думают, что вам нужно построже вести себя с ребенком, когда он не слушается. Обычно они считают, что ваши проблемы могут решить дополнительная дисциплина и «установление границ». Иногда в общественных местах вы буквально кожей чувствуете, как незнакомцы посылают вам лучи неодобрения — обычно за излишнюю мягкость, редко за чрезмерную строгость. И даже если все эти люди держат свои мнения при себе, мы видим, как они воспитывают собственных детей. Это оказывает на нас мощное влияние, особенно когда мы наблюдаем один и тот же общий стиль ежедневно и повсеместно. Сама вездесущность традиционного подхода заставляет предположить, что столько родителей не могут ошибаться.

Не помогают исправить этот дисбаланс и авторы большинства книг о воспитании, как я уже говорил. Именно поэтому, когда мы обращаемся к специалистам за советом, наши предположения обычно подтверждаются. Если бы они (а также близкие и знакомые) интересовались, уверены ли мы, что наше поведение выражает безусловную любовь к детям; если бы напоминали, что поощрения и наказания непродуктивны и в них просто нет необходимости, мы дважды подумали бы о том, что творим. Но при нынешнем положении вещей мало оснований задуматься даже один раз.

То, что мы видим и слышим, до некоторой степени объясняет, почему многие продолжают взаимодействовать с детьми нежелательными способами, но это возвращает всех на шаг назад. «Хорошо, — ответите вы, — значит, мы находимся под влиянием всех этих людей. Но почему они так относятся к своим детям? Что побуждает стольких родителей выбирать — и рекомендовать — этот подход?»

Объективные характеристики худшего вида дисциплины частично отвечают на этот вопрос. Даже самые рассудительные люди попадаются на крючок и совершают поступки, не имеющие смысла. Во-первых, плохая дисциплина — это легко. Очень немногие сомневаются в наших действиях, когда в ответ на плохое поведение детей мы делаем что-то неприятное для них. Методы работы над в основном бессмысленны. Напротив, методы работы с требуют намного большего. И конечно, если мы даже не знакомы со вторым вариантом, можем придерживаться первого — только потому, что не знаем, как еще поступить.