Воспитание сердцем

Самая популярная ложная дихотомия звучит следующим образом: «С детьми нужно занимать жесткую позицию и не позволять им делать все, что хочется». По сути, традиционную дисциплину противопоставляют вседозволенности. Либо я наказываю своего ребенка, либо ему сходит с рук все, что бы тот ни натворил. Либо я занимаю жесткую позицию, либо вообще ни в чем его не ограничиваю. Когда дети делают что-то неприемлемое, большинство из нас чувствуют необходимость предпринять какие-то меры, не сидеть сложа руки. И если наш репертуар ограничен наказанием, мы по умолчанию прибегаем именно к нему.

Как ни парадоксально, попустительство и наказание на самом деле не так уж далеки друг от друга. У них есть общая черта: они не дают ни капли продуктивного, уважительного взрослого руководства, в котором нуждаются дети. Неудивительно, что многие родители применяют наказания и попустительский подход по очереди. После того как один из этих вариантов приводит к катастрофе, они резко переключаются на другой. Как призналась одна мама: «Я разрешаю детям все, пока мое терпение не лопается, — тогда я становлюсь настолько авторитарной, что самой противно»[137]. В других семьях каждый родитель выбирает одну из двух ролей. Один становится сторонником строгой дисциплины, другой придерживается попустительства — как будто две ущербные стратегии каким-то образом могут дать в сумме продуктивный подход.

Имеющиеся данные не доказывают, что наказание лучше попустительства[138]. Но нам не нужно выбирать один или другой подход, потому что есть и другие возможности. Если нам некомфортно при ледяном холоде, это не значит, что мы должны терпеть обжигающую жару. То же относится, кстати, и к другому искусственному выбору: «Вместо того чтобы наказывать (или ругать) детей, когда они плохо себя ведут, попробуйте награждать (или хвалить) их, когда они ведут себя хорошо». Проблема в том, что награды и наказания в действительности две стороны одной монеты… и на эту монету вы вряд ли много купите. К счастью, у обеих разновидностей манипуляции (кнута и пряника) есть альтернативы.

Теоретически было бы лучше выбирать один из трех, а не из двух вариантов, но и здесь нужно проявлять осторожность. Нередко авторы книг о воспитании пытаются сделать свои взгляды более привлекательными, позиционируя определенный подход как «разумную середину» между двумя крайностями. Своего рода гамбит Златовласки: одни методы слишком это, другие методы слишком то, и только мой метод самый правильный. «Это», как правило, исключительная строгость, подход, основанный на применении силы, а «то» — разные виды попустительства и вседозволенности.

Если говорить абстрактно, многие согласятся, что лучше выбрать нечто среднее между этими крайностями, и в некоторых вопросах я действительно рекомендую «третий путь». Но мы никогда не должны соглашаться на предложение только потому, что оно расположено между двумя карикатурными альтернативами. Некоторые авторы с самого начала строят вопрос на сомнительной предпосылке, например: «Сколько контроля нужно нашим детям?» Выберите один вариант ответа: а) нужен постоянный контроль вплоть до мелочей, б) контроль вообще не нужен, в) идеальный контроль — подробности в запатентованной авторской программе из пяти пунктов. Вместо того чтобы сделать очевидный выбор, давайте спросим, корректно ли сформулирована задача, и рассмотрим альтернативы идее контроля в целом.

По существу, «разумная середина» может оказаться не такой уж разумной. Одним из примеров может служить схема психолога Дианы Баумринд, принятая множеством теоретиков и практиков в этой области. Она описывает воспитание детей следующим образом: на одном полюсе «авторитарный» подход, на другом «попустительский», а между ними «авторитетный» (читай: единственно верный). В действительности ее излюбленный метод, якобы сочетающий твердость и заботу, на самом деле довольно традиционный и контролирующий, пусть и меньше, чем первый вариант. Внимательное изучение исследований Баумринд рождает много вопросов к ее рекомендациям, в частности к продвигаемой идее «твердого контроля»[139].

Таким образом, мы можем согласиться принять тот или иной подход только потому, что к этому подводит постановка вопроса в дискуссии о воспитании. И именно потому, что мы считаем, будто отказ от одного или двух предложенных вариантов обязывает согласиться на предложенную альтернативу. Осознать, что существует множество способов воспитания детей, и поставить под сомнение обоснованность других идеологий — значит получить свободу и возможность изучать новые направления, которые могут в конечном счете оказаться намного более осмысленными, чем общепринятое мнение.

Что мы чувствуем