В пределах обязательных для детей ограничений поинтересуйтесь, как, где, когда или с кем они хотят сделать то, что должны. Начав творчески осмысливать эти вопросы — а также пригласив детей присоединиться к вам, — вы удивитесь, сколько возможностей для выбора открывается даже при четко оговоренном конечном итоге[195]
.Следующие предложения можно использовать в разных сочетаниях. Предположим, ребенок отказывается мыть руки перед обедом. Родитель может сказать: «Конечно, заниматься тем, что ты сейчас делаешь, приятнее, чем идти к раковине. Но тебе нужно помыть руки, чтобы не заболеть от того, что ты съешь грязь. Если у тебя грязные руки, твоему ротику, может быть, и понравится то, что ты ешь, но животик расстроится. [Необязательный момент: скажите смешным голосом что-нибудь от имени расстроенного животика.] Где тебе больше хочется их вымыть — на кухне или в ванной?» Другие варианты: «Ты хочешь вымыть руки один или вместе со мной? (Я тоже всегда мою руки перед едой)», «Ты хочешь вымыть руки в раковине или ополоснуть их в тазике с пеной?» и так далее.
Время от времени дети совершают абсолютно неприемлемые поступки, и мы просто обязаны их остановить. При этом они могут воспринять наше вмешательство как наказание, что значительно усложняет задачу спокойно разобраться с основной проблемой и не испортить отношения. Именно поэтому прямое принуждение будет последним средством, прибегать к которому следует изредка и скрепя сердце. Когда это абсолютно необходимо, мы должны сделать все возможное, чтобы смягчить удар и свести к минимуму последствия такого шага. Важно сохранять доброжелательный и сочувственный тон, а также уверенность, что в итоге мы вместе решим эту проблему.
Кроме того, нужно искать способы помочь ребенку поддержать достоинство и уверенность в своих возможностях. Если мы не готовы позволить двенадцатилетнему подростку пойти на вечеринку без взрослых и это решение вызывает у него горькую обиду, возможно, стоит предложить ему больше контроля в другой сфере жизни. Мы могли бы дать ему право голоса в выборе одежды или при обсуждении часа возврата домой по вечерам и количества времени, проведенного за компьютером. Если вам нужен специальный термин, можете называть это «компенсаторной поддержкой независимости».
Однажды я с трехлетней дочерью ездил по делам, и в какой-то момент она отказалась возвращаться в машину, устроив сидячую забастовку прямо на тротуаре. К счастью, я никуда не спешил, поэтому просто ждал ее, не теряя хорошего настроения. В конце концов она встала и протопала к машине, отказавшись со мной разговаривать. Я не прибегал к явному принуждению, но факт оставался фактом: я добился своего, а она нет, и ей это не нравилось. Когда мы заехали в гараж, она объявила, что хочет остаться в машине и слушать музыку. Я позволил ей посидеть в машине дольше, чем обычно, и периодически заглядывал в салон, чтобы спросить, готова ли она идти. Мне нужно было убедиться, что она знает (и знает, что я знаю) — это ее решение. Идея, опять же, проста: если вам приходится где-то снизить у ребенка чувство самоопределения, постарайтесь укрепить это чувство в другой области.
Конечно, пассивно-агрессивная реакция в виде сидячей забастовки совсем не так испытывает наше терпение, как активно-агрессивная в виде полновесной истерики. Некоторые авторы считают истерики важным элементом здорового развития, другие рассматривают их как признак недовольства (вероятно, вполне обоснованного) детей поведением родителей при неумении иначе выразить свое разочарование. Возможно, в каждом из этих мнений есть доля истины; может быть, с одной стороны, истерики не так уже неизбежны или желательны, но, с другой стороны, они совсем не обязательно служат признаком родительского бессилия. Так или иначе, важно другое: если они происходят, мы должны реагировать как можно более конструктивно.
Давайте попробуем