Воспитание верности у котов и мужчин

— Зая, даже если он проснется и отправится за кольцом всевластия, все равно будет хоббит. Нет, ну и с таким тоже живут, конечно. И кто-то даже считает его своей прэлестью. Но не я. Сорян! Я не Белоснежка! Меня гномики не заводят. Грустный смааааайлик! — протянула она, состроив печальную рожицу. — Гифка: котик плачет и роняет слезинки в лапку, — она сложила ладонь лодочкой и прижала к щеке, словно собирая невидимые слезы.

— Слушай, гифка-котик, я не знаю, какие ты видела, но на мой еще никто не жаловался, — возмутился я. — Ты — первая! Поэтому проблемы не у меня, а у тебя. Я-то думал, что ты — почти нетронутая. А ты, оказывается, уже сильно прошаренная.

— Зая злится! Ну, наверное, кому-то и десять сантиметров много. Я в инете читала, что многие девочки вообще его боятся. Поэтому любят гномиков. А может быть, им от тебя что-то было нужно. И они тебе врали. Это же очень известная женская хитрость. Девчонки часто специально рассказывают мужикам, какой у них большой, чтобы не заниматься сексом. Мол, больно им. А мужики довольны, что им его на словах нарастили раз в десять, и потому верят. Знаешь, зая, как получается карликовая морковочка? Это вообще-то обычная, просто уменьшенная путем селекции. Вот женщины, как селекционеры, могут все уменьшить. Главное: правильно рассчитать насколько. А могут, наоборот, и увеличить. Твои — увеличивали. Они тебе льстили, зая! У тебя ведь денежек много!

Вот кретинка анимешная! Я ее сейчас придушу! В горле встал тугой ком, на виске горячим пульсом забилась жилка, кулаки сами сжались.

— Уходи! — я показал на дверь.

— Ладно, — легко согласилась она.

— Молча уходи! Без смайликов и гифок.

— Хорошо, зая. Только не обижайся, ладно?

Терпение с громким треском лопнуло, и я заорал:

— Пошла вон!

Анжела подхватила с ковра одежду, прижала ее к груди, бегом бросилась в коридор, и через мгновенье громко хлопнула входной дверью.

Но в комнате еще пахло ее дешевыми духами и помойкой. Я распахнул окно. Свежий воздух наполнил спальню. Смятая постель по-прежнему хранила форму тела этой мелкой суки. Я сорвал простыню, скомкал ее, содрал наволочки с подушек и бросил все на пол. Что это было? Боги траха прокляли меня? В горле першило то ли от парфюма Анжелы, то ли от обиды — хрен разберешь. Я пошел к окну, но по дороге зацепился ногой за подушку и чуть не упал.

Да к черту все! Я схватил гору постельного белья и вышвырнул в окно. Снизу немедленно раздались возмущенные вопли. По хрену! Мне на всех начхать! Маленький? У меня? Это ж с кем ей довелось трахаться, если у меня маленький? С немецкими сантехниками? Такая сучка мелкая, девчонка почти, а опыт, судя по всему, как у прокопченной шлюхи.

Таня всегда считала, что у меня слишком большой. И этим объяснялись ее многочисленные ограничения в сексе. Туда нельзя, сюда нельзя. Это даже не пытайся!

— Пойми, милый, он чрезмерно крупный! — звучала ее обычная отговорка.

И мне нечем было крыть. Даже как-то приятно было. Ну как тут поспоришь? А после этого Анжела назвала его гномиком.

Значит, Таня мне специально врала? Может быть, я вообще ошибался, считая себя супергероем? Да нет! Просто невозможно! Никто не жаловался. Наоборот, все телки всегда были исключительно довольны. Хотя… как сказала эта мелкая стерва Анжела?

— У тебя же денюжек много, поэтому они хотели тебе понравиться.

Неужели они все врали? А если это не я их бросал после одной ночи секса, а они меня? Стоп! Спокойно! Не истери, Стас! Они же звонили, пытались встретиться снова, ныли, что скучают. Или они скучали по моем бабкам и кошельку, который всегда открывается по первому их требованию? Я, конечно, не идеальный. Но экономить на женщинах считаю ниже своего достоинства. Какая бы ни была телка, но если хочешь ее трахнуть, то отблагодари. Не суши карман! Это не по-мужски.

Нужно выпить. И проверить прямо сейчас, как будет с другой телкой. Чтобы забыть всю ту хрень, что несла Анжела.

Я подошел к бару и взял в руки бутылку вискаря. Нет, не то. Водка — вот что мне сейчас нужно. Сначала ледяная водка, потом горячая девчонка.

Я открыл морозилку, вытащил заледеневшую бутылку, и вдруг увидел на полке пакет с карликовой морковкой. Таня ее вечно в суп добавляла. И еще очень любила просто так грызть. Кровь прилила к голове. Перед глазами, как живая, встала Анжела, а в распаленном мозгу зазвучал ее противный писклявый голос:

— Знаешь, зая, как получается карликовая морковочка?

Да твою ж мать! Я схватил пакет, рванул оконную раму, чуть не выдавил стекло и швырнул пакет вниз.

— Видал, Серега? Совсем буржуи, суки, охренели, епта! Жратвой из окна кидаются, уроды! — раздался снизу возмущенный крик.

— Сам пошел! — крикнул я, закрыл окно и схватил пиджак.

Рассовав по карманам деньги, ключи и телефон, я бегом бросился вон из дома. Клуб — вот что мне сейчас нужно. И телка, которая будет стонать подо мной и кричать, какой я охренительный любовник.

7 глава. Ахалай-махалай

Таня