Воспитание верности у котов и мужчин

У меня задрожали руки. Это было так больно! Умом я понимала, что Стас ей вообще не нужен и она старается для меня. Знала, что эта забавная девочка его наизнанку вывернет. Но, боже мой, как же больно видеть своими глазами, как там, в клубе он клеит другую! Слезы уже готовы были политься по щекам, но я взяла себя в руки. Идея — вот что сейчас главное! Если я справлюсь с этим проектом, то крупные рекламные агентства меня будут с руками отрывать. Такой крутой криэйтор нужен всем. И я смогу, наконец, уйти от Стаса. А так куда мне идти? В пустоту? Я не настолько сильная, чтобы начинать все сначала.

— Думай, голова, думай! — шептала я, глотая слезы и глядя на каталог продукции ювелирного дома "Мас-аль-Лейла". — Горшочек, вари!

Стас

Только решишь подвязать с телками, как вот такая кукла Анжела прямо с неба на член падает. Надо бы мне до свадьбы затихариться чутка. Пока у Таньки нервы отойдут. Потом, после торжества и со штампом в паспорте она у меня не пикнет. Заделаю ей сразу бейбика, чтобы не рыпалась. Посажу в нашей усадьбе на кухне с моей мамой — пусть варенье варят и пироги пекут. А до свадьбы нужно изобразить любовь до гроба и лебединую верность. Тем более, что рядом с Танькой вдруг этот качок нарисовался. С ним тоже прояснить нужно.

А кукла что? А кукла уйдет, пока я буду жениться и с Танькой вопросы решать! Ее нужно брать тепленькой, пока она только две недели живет в Москве. И толком еще не просекла ничего, и цену себе не установила. Потом через пузатых папиков не пробьюсь. Как пойдут депутаты с мандатами и члены разных партий, так хрен мне что обломится. Такие телки — это сливки высшего сорта. Они нарасхват!

— Ладно, Стас! Один раз — не Гондурас! Быстрый перепихон, и все. Эта — последняя! До свадьбы больше ни-ни! — мысленно сказал я себе и махнул вискаря, чтобы закрепить данное себе слово.

А Танька сама виновата. Сложно с ней. То была ни рыба, ни мясо в хлопковых трусах "Прощай, молодость!", от которых все падает. С ней же раньше сексом заниматься было — как телефонную книгу читать. Или таблицу умножения повторять. Все знаешь наизусть, но закрепить в памяти необходимо. То вдруг расцвела на ровном месте. И явно не из-за меня. А из-за этого качка. Обидно, сука! Я, значит, не удостоился такой красотки? Для меня, значит, она и не старалась и серой мышью ходила, а для него — Анжелина, мать ее, Джоли. Зашибись как обидно!

А тут такие девчонки-конфетки под рукой. Горячие штучки. Если бы Танька хотя бы немного понимала, как нужно мужчину ублажать. Или она все понимает и умеет, и с качком у нее все по-настоящему, а со мной прессованный картон? Если это так, то им обоим мало не покажется.

Пока я рассуждал о делах своих скорбных, Анжела прикончила ужин, три коктейля и два десерта.

— Все? — я достал из кармана кошелек. — Или еще что-то заказать?

— Котик доволен! — она умильно сложила руки и сморщила нос. — Котик хочет заю Стасика, — она вытянула под столом свою великолепную длинную ногу, осторожно просунула мне ее между ног и поиграла пальчиками.

— Смайлик: жара! — прошептала она, слизывая остатки десерта с пухлых губ. — Уф! — она принялась обмахиваться руками, как веером, — гифка: котик жжет!

Где они набираются этой жеманной хрени? Хотя… нужно признать, что это очень заводит! И манера разговора, и пальчики ноги, которые играют с моим членом под брюками.

Мы приехали ко мне. Анжела немедленно и безошибочно угадала, где находится спальня, и бросилась в постель. Я ринулся в душ. А когда вышел, обмотав бедра полотенцем, она уже стащила с себя маечку и шортики, и осталась в двух тоненьких полосках, старательно изображавших трусы. Крепкие сиськи призывно покачивали сосками. Я одним прыжком оказался в постели и подмял ее под себя. Анжела легко выскользнула из-под меня, капризно прохныкав:

— Ну зая, котик хочет сверху!

Она распласталась по мне, урча, как кошка, коготками провела по груди, стащила с бедер полотенце. И вдруг изумление застыло на ее лице. И было отчего. Я сам изумился. У меня внизу было вяло и спокойно. Жеребец застыл в стойле. Спокойной ночи, малыши!

Анжела бросила на него взгляд, прикоснулась легонько пальчиком и презрительно изогнула бровь:

— Какой он… властелин колец!

— В каком смысле? — растерялся я.

— Ну в смысле, что он — хоббит. Гномик, то есть. Но забавный! Хоббит туда-сюда, — она хихикнула.

Что? Мой член называли по-разному: тигром, варваром, даже молотобойцем, но гномиком — никогда. Что эта дура провинциальная себе позволяет?

— Да не гномик он! — я едва сдерживался, чтобы не орать, так она меня выбесила. — Просто нервы, усталость, работа. Подожди немного. Сейчас отдохну, и все будет.

Что там еще? Какие отмазки придумать? Экология, мировой сионистский заговор, налоги и нескончаемая революция в Судане?

Анжела вдруг резко встала, влетела в шорты, быстро нацепила майку. Потом подошла ко мне, чмокнула в щеку и сказала: