Воспитание верности у котов и мужчин

— Конечно! — заверила она меня. — В тот же день, как ты мне его дала. Он как раз заскочил по делам, и я ему тут же конвертик с открыточкой и отдала.

— И? — сколько я ни пыталась сдерживать нетерпение, но оно все равно прорвалось.

— Ну, он сказал, что, возможно, придет, — пожала плечами Матильда. — Милая, а почему ты спрашиваешь?

Я не ответила и снова уставилась в окно. Мне вдруг невыносимо захотелось увидеть Егора. Даже не знаю, почему. Это глупо! Ну что я ему скажу?

— Скажи своему Егору правду, — прошелестел червяк. — Мол, ошиблась, не подумала, и твой Стасик тебе на хрен не нужен. Ну с кем не бывает?

— Неправда! — возразила я. — Мне Стас нужен. Я за него боролась. Полностью изменилась. И знаешь что? Егор в меня влюбился не в образе серой мыши, а в образе красотки. А Стас меня принял вот такую, как есть.

— Правда! — не уступил червяк. — Дурища ты! Нельзя выходить замуж, потому что Стасик у тебя в ногах валялся, и тебе неудобно ему отказать, так как ты сама его и довела до этого состояния. Неудобно писать на потолке и против ветра. А взамужи не ходят из вежливости. Взамужи ходят по любви. А за любовь, как за пятерку по математике, нужно бороться! Твоя чертова жертвенность никому на хрен не нужна! Во всем мире женщины выходят замуж по принципу: "я без него не могу". И только у нас потому, что "он без меня не может".

— Мы в ответе за тех, кого приручили! — возразила я.

— Что за идиотская привычка сыпать цитатами в отрыве от контекста? — завопил червяк.

— Да Стас из-за меня полностью изменился! Влюбился в меня по уши, аж трясется весь! Извинился прилюдно, перед таким скоплением народа. А знаешь, как ему тяжело было с его-то характером?

— Ну и что? — прогрохотал червяк, вгрызаясь мне в мозг. — Извинился и изменился? Флаг в руки! Кому-то достанется мудрый и дрессированный мужик.

— Почему не мне?

— Потому что ты его не любишь! Ты Егора любишь. Что ж у тебя за привычка такая себя дешевкой выставлять и замуж выходить только потому, что барин перед тобой изволил извиниться?

— Не передергивай! Мы равны!

— Да хрена лысого! Ты уже в крепостных! Он каждый твой шаг контролирует. Сейчас кольцо тебе на палец наденет и будешь ты барышней-крестьянкой. Свободной от кухни до спальни барина. А за ворота ни-ни!

— Это потому, что он боится меня потерять! Мне его за это бросить? После всего, что я и девочки из клуба сделали, чтобы его перевоспитать?

— Ну да, я же забыл! Ты у нас хузяйственная! Тебе добро жалко выкидывать. Старые драные колготки в мусорку не шугаем, держим для дачи, чтобы под штаны нацепить! И с мужиками также. Идиотка! Ты его еще в банку засунь, как огурец. Возьми у мамочки брусничный лист и вставь Стасику в задницу! Он с листом лучше сохранится! А то ж жалко! Вдруг урожай пропадет!

— Так все живут!

— Да? Я смотрю: твоя мама тебе все-таки свою наседкину премудрость прямо в матку вложила, минуя мозг. А я еще помню, как ты боялась быть на нее похожей! А получилась копия. Только без брусничного листа и огурцов. Ну ничего. И это придет. Научишься банки закатывать, вместо того, чтобы рекламным агентством руководить и мир посмотреть. А че? Через донышко банки с консэрвацией мир очень хорошо видно.

— Да что ты прицепился ко мне со своими огурцами? — я в отчаянии закрыла уши руками, пытаясь остановить этот ядовитый словесный поток.

— Спасти тебя хочу. От мамы, теток, Волчехренска твоего и его прокисшей мудрости, нафталином пропахшей. Такой же громоздкой и дурацкой, как твое платье. Вот вся твоя жизнь, как это платье! Хотела элегантной легкости и простоты, а влезла в золоченный душный саркофаг. Как будто тебя в нем уже заживо похоронили, а ты ещё и просишь цветочков на могилку да землицы на гробик, чтобы точно уже не воскреснуть! Не хочу, чтобы ты, как половина России, мечтала о Егоре, а спала со Стасиком. Твои тетки только этого и ждут. Чтобы ты сама в ошейник полезла. Как же? Они так живут, а ты вдруг не захотела. Вы подумайте, какая цаца!

Боже мой, неужели мне нельзя просто спокойно выйти замуж? Чтобы этот день был особенным и праздничным? Почему у меня все через горечь, боль и сомнения? Неужели я никогда не буду счастлива?

Поместье Стаса встретило нас лихорадочной суетой. Посреди лужайки стояла арка из белых живых цветов. Перед ней — ряды белоснежных стульев с шелковыми сиденьями, затейливо украшенными золотой вышивкой. Чуть дальше были расставлены многочисленные столики, между которыми метались официанты, свадебные распорядители и моя мама. Мои родители прибыли в Москву за два дня до торжества и хотели остановиться у меня. Но родители Стаса настояли, чтобы дорогие сваты в целях знакомства и сплочения новоиспеченной семьи поселились у них.

Моя мама в новом платье и с высокой прической бегала между столиками, пересчитывая хрустальные плошки с огурцами. За ней, тихо скуля, рысцой трусил распорядитель торжества. А в спину ему мрачно сопел шеф-повар элитного ресторан "Эх, Русь золотая".

— Что-то вы огурцов мало положили, — отчитывала распорядителя мама. — Я ж столько банок привезла!