Воспитание верности у котов и мужчин

— Теперь точно не пропущу! Вот вы ж мерзотное поколение! Все привыкли бабками мерять. Засунь себе их в… сумку обратно, кукла размалеванная. Ты весь мозг в своих буржуйских интернетах оставила? Не понимаешь, куда пришла? Это ведомственный дом! И тебе лучше не знать, какому именно ведомству он принадлежит. Если с одним из его жильцов что-то случится, меня отправят туда, куда ворон костей не заносил. А от тебя, медуза инстаграммная, вообще даже мокрого пятна не останется! Поэтому у меня тут полный "но пасаран"! Для мелких и тупых, родившихся в буржуйские времена, поясняю: но пасаран — это когда никто не пройдет.

Диана растерялась и спряталась за Ритку.

— Давайте все успокоимся! — Аркаша примирительно поднял руки. — Отец, можно вас на минутку? — мягко попросил Аркаша, обратившись к мужчине.

Тот кивнул и отошел к лифту. Аркаша встал на цыпочки, чтобы дотянуться до уха высокого консьержа, и принялся что-то шептать, пожимая плечами и размахивая руками. Мужчина, склонив голову, внимательно слушал, поглядывая на меня. Дослушав до конца, он рассмеялся и выдохнул:

— Ну циркачи! Ну вы даете!

— Отец, не подведи, а? Вот так надо! — Аркаша рубанул себя по горлу.

— Ну бес с вами! Только учтите: если что, я не при делах! Уйду в глухую несознанку и все свалю на вас. Мол, обманом проникли на охраняемую территорию и так далее. Усекли?

Мы все дружно кивнули. Мужчина нажал кнопку вызова на телефоне и сказал:

— Егор Александрович, тут к вам друг пришел. Аркадием величать. Можно ему к вам подняться?

Выслушав ответ, он кивнул и вызвал лифт. Двери открылись.

— Ну, заходи, невеста! — хмыкнул он.

Я поспешно влетела в лифт, пока он не передумал. Консьерж достал из кармана серебряный цилиндр на цепочке и зашел в лифт, аккуратно отодвинув шлейф моего платья, который занял всю кабину.

— А вы со мной, да? — осмелилась спросить я.

— Нет, но без этого ключа ты в дом к Егору Александровичу не попадешь, — мужчина вставил цилиндрик в верхнее отверстие кнопочной панели лифта, на котором не было номера квартиры, и поспешно вышел.

Двери начали закрываться.

— Танюша, дверь лифта открывается прямо в квартиру, — торопливо пояснил Аркаша. — На последнем этаже всего одна квартира Егора. Так что не ошибешься.

— Удачи! — пробасила Ритка, вскидывая вверх сжатый кулак.

18 глава. Срочно требуется властный мерзавец

Нервная дрожь и холод в кончиках пальцев. Лифт скрипит тросами, медленно подползая к поворотной точке в моей судьбе. Сейчас все решится, и, наконец, будет поставлена финальная точка. Или в радости или в слезах. Странное состояние. Начало или конец? Как в полночь, когда на часах выстраиваются четыре бесконечности: 00:00.

И в этот краткий миг кажется, что время никогда не начнется. Что вселенная вдруг закончилась и ты вместе с ней. В эту самую минуту в моей жизни — полночь. Через минуту я узнаю, разлетится ли моя жизнь на осколки, как взорвавшаяся звезда? Но это через минуту. А сейчас на циферблате сердца и судьбы четыре нуля. Мышцы скованы судорогой. Время сжато до предела. И бездна под ногами. Черный бархат глубокого космоса, на котором не видно ни одной звезды.

Лифт останавливается. Две половинки двери плавно разъезжаются. Меня встречают сумерки, серой паутиной затянувшие огромную квартиру-студию. Ее стены тонут в темноте. Но посредине светлый треугольник: это гигантское, во всю стену, панорамное окно отражает бесчисленные огни шумной Тверской. Напротив окна стоит кресло. В нем спиной ко мне, лицом к стеклу и огням Москвы сидит Егор. В одной руке — зажженная сигарета, в другой — квадратный стакан. Он тихо произносит, не оборачиваясь:

— Привет, Аркадий! Налей себе сам. Там, в углу, на барной стойке открытая бутылка виски и лед.

Молча подхожу к нему, останавливаюсь за спиной и тихо отвечаю:

— Спасибо, пить не буду.

Он резко вскакивает, выронив стакан. Звенит разбитое стекло. Не веря своим глазам, выдыхает:

— Ты!

— Я подумала, что если рыцарь не пришел, то придется самой спасать себя от дракона.

— Но как же свадьба?

Не отвечая на вопрос, кладу руку ему на грудь, скомкиваю застежку на рубашке и заглядываю в глаза. Шепчу:

— Ты не пришел. Почему?

— Я не мог.

— Врешь!

— Вру! — легко соглашается он.

— Почему, Егор? Почему? Почему? Почему?

— Ты сказала, что у нас будет нежизнь. Там, на полянке в Абу-Даби, ты ясно дала понять, что не будешь со мной счастлива. А я хочу, чтобы ты была самая счастливая на свете. Пусть не со мной. Пусть с другим. Главное, чтобы тебе было хорошо!

— Ненавижу! — яростно шепчу, толкая его в грудь обеими руками. — Ненавижу!

— Кого? — он не двигается с места, стоит, как скала, не реагируя на толчки.

— Твою чертову порядочность ненавижу! Твою долбаную заботу о моем счастье ненавижу!

— Я просто уважаю желание женщины, которую люблю!

— И уважение твое ненавижу! — слезы мешают мне говорить, хватаю подол платья и вытираю глаза. — Ты мне был так нужен, Егор! Так нужен, а ты не пришел!