Воспитание вождей: от Ленина до Горбачева<br />Все тайны о детстве советских лидеров

А между тем Юрий Владимирович был принят в упомянутый Рыбинский техникум без экзаменов, обеспечен общежитием и стипендией. Он сам попросил об этом администрацию учебного заведения. Андропов, еще пребывая в Моздоке, отправил документы в техникум и попросил предоставить ему общежитие и стипендию, «так как средств к дальнейшему существованию» он не имел. Стоит отметить, что в тот момент Андропов, согласно этому заявлению, уже имел двухгодичный стаж работы киномехаником в железнодорожном клубе Моздока. Вступив во взрослую жизнь еще подростком, Юрий уже тогда рассчитывал только на себя и ни от кого зависеть не желал. Может, в нем говорила гордость, а, может, он уже тогда решил, что пробьет себе дорогу самостоятельно, но для этого необходимо отречься от своего прошлого или максимально запутать следы. Это говорит о чуть ли не врожденной расчетливости Андропова.

Недаром Юрий Владимирович частенько вспоминал слова боцмана, вместе с которым ходил по Волге: «Жизнь, Юра, это мокрая палуба. И чтобы на ней не поскользнуться, передвигайся не спеша. И обязательно каждый раз выбирай место, куда поставить ногу!». И Андропов и в самом деле был всегда очень осторожен. Неудивительно, что в годы репрессий, когда карьера Юрия только начиналась, ему удалось не только уцелеть, но и подняться по карьерной лестнице. Впрочем, карьеры в то время делались очень быстро как раз благодаря репрессиям.

В 1930 году, то есть в возрасте шестнадцати лет Андропов вступил в комсомол и начал зарабатывать трудовую биографию, которая очень ценилась советской властью. До поступления в Рыбинский техникум он работал не только киномехаником, но и на телеграфе. Впоследствии он продвигался исключительно по партийной линии. Сам имея весьма темное происхождение, Андропов безжалостно разоблачал врагов народа. Когда в его биографии были обнаружены несостыковки, он написал в объяснительной, что, мол, ему самому мало что известно, а «проклятая биография лишь мешает работать». Неудивительно, что с такой способностью к конспирации впоследствии Юрий Андропов возглавил Комитет государственной безопасности СССР, а потом и Генеральным секретарем ЦК КПСС.

Михаил Горбачев

«Я чувствовал себя главным»

Михаил Сергеевич Горбачев родился в 1931 году в селе Привольное на Ставрополье. И отец первого президента СССР, Сергей Андреевич Горбачев, и его мать, Мария Пантелеевна Гопкало, трудились в колхозе. Однако детские годы Горбачева все же больше связаны не с родителями, а с бабушкой и дедушкой по материнской линии. Дело в том, что до школы Михаил Сергеевич воспитывался именно в их семье. Обласканный любовью бабушки и дедушки, Горбачев через много лет признавался: «Там для меня вольница была полная. Чувствовал я себя у них главным. И сколько ни пытались оставить меня хоть на время у родителей, это не удалось ни разу. Доволен был не только я один, не меньше отец и мать, а в конечном счете – и дед с бабушкой».

Дед Горбачева по материнской линии, о котором идет речь, Пантелей Ефимович Гопкало, в отличие от деда по отцовской линии, принял революцию фактически безоговорочно. От советской власти он получил землю из бедняков в одночасье сделался середняком. Гопкало вступил в партию, принимал активное участие в раскулачивании односельчан, организовывал колхоз «Хлебороб», председателем которого и стал. Позже он возглавил колхоз «Красный Октябрь». Пантелей Ефимович, несмотря на свои взгляды, относился довольно терпимо к религии (тем более, что его жена, Василиса Лукьяновна Литочвенко, была верующей женщиной) и любил повторять: «Главное для человека – свободная обувь, чтобы ноги не давило». Михаил Сергеевич вспоминал, как в доме деда легко соседствовали портреты Ленина и Сталина с православными иконами. Однако не избежал репрессий и Пантелей Гопкало. В 1937 году он был арестован по обвинению в участии в подпольной контрреволюционной правотроцкистской организации. Кроме того в вину Гопкало вменялись срыв уборки урожая и намеренное торможение стахановского движения. Тот вины не признавал, поэтому последовали пытки. Арестованному светли в глаза яркой лампой, избивали, зажимали руки в дверях, а также надевали сырой тулуп и сажали на раскаленную плиту. От расстрела деда Горбачева спасло только чудо. С приходом Лаврентия Берия в НКВД начались чистки, инициировалась борьба с так называемыми перегибами. Начальник Красногвардейского района, не выдержав нервного напряжения, покончил с собой, и Пателея Ефимовича освободили.