Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

Внешняя деревенская простота Мао была такой же обманчивой, как у товарища Ленина, Троцкого, Держинского Сталина, и прочих хитрых, коварных сатрапов-убийц истории. Параноидальная жестокость во имя личной власти, прикрытая общей фразеологией о лучшей жизни под руководством лично ЕГО и кровавого ордена коммунистов, кроме, как к репрессиям, крови, общей бедности огромной страны, отсталости во всём, ни к чему хорошему в жизни не привело. На древнейшую страну мир смотрел нейтральными глазами не приглашённого путника. А как ещё? Что можно сказать диктатору, который считает себя умнее, мудрее, проницательнее, опытнее всех? Бог подфартил в жизни, а дальше: пошли все остальные подальше. И ещё дальше. И ещё дальше. Что холуи могут новое и интересное сказать, предложить? Что? Ничего! Кто они? Рабы!!! Разговор с глухими и наглыми сатрапами-подлецами, ни к чему, никогда не приводил. Диктатор на всех смотрит, как на опущенных холопов, рабов и т. д. Слова Сталина, что все рабы-подчинённые — лагерная пыль — прямое, историческое тому подтверждение. И это настоящая, горькая правда, порабощённых узурпаторами народов. Тем более, многочисленных народов, забитых подлой, свирепой, хитро возвеличивающей Себя и Рабство, пропагандой.

— Да, уважаемый генерал, в принципе всё понятно и ясно, — сэр МакКинрой в принципе не очень удивился новому сообщению контрразведчика, в его версиях это возможность была в первых списках, но решил играть удовлетворённого услышанным собеседника, — в очередной раз вы удивили меня. Я знал, что и жена Мао, и Дэн, не последние кандидаты на китайский трон. Но, но, но. Может и Министр Хуа, не последний в этом бешенном кандидатском забеге?

— А вы сможете предложить ещё, какую-нибудь, фигуру?

— Я и самого министра Хуа Гофэна не мог предположить.

— Против министра Общественной Безопасности никто не пойдёт.

— Согласен. Но, может Мао ещё кого в запасе держит?

— Он слишком болен, чтобы держать в памяти и уме полную колоду карт.

— Но, достаточно, коварен и хитёр, чтобы не держать Джокера в рукаве.

— Хуа Гофэн и есть тот последний, скрытый Джокер. У Мао нет времени по новой перетасовывать карты.

— Опять же согласен с вами. Но как в жизни всё часто резко переиначивается, и в неожиданную сторону.

— Сам Министр и оказался этой неожиданной, затемнённой стороной.

— Какие его цели, задачи на международном уровне?

— Первое: сотрудничество с развитыми странами и вывод страны из торговой и технической изоляции.

— А как с правами человека?

— Сразу наших чёрствых бюрократов не пробьёшь либеральными реформами. Но, сама задача стоит в сторону постепенного движения страны к большей личной свободе и расширения прав человека.

— Этого недостаточно, чтобы правительство Штатов решительно поддержало Хуа.

— Мы это понимаем. Но ваш Госсекретарь может дать гарантии для гласной международной поддержки и поддержать курс Хуа на внутренние политические и государственные реформы.

— Я знаю с кем можно конкретно поговорить, чтобы Госсекретарь достаточно весомо поддержал Хуа. А за ним и Президент скажет правильные слова в эфире в поддержку нового премьера Госсовета.

— Вот за это спасибо. И министр даст столько виз вашим людям, сколько вам необходимо.

— И вам спасибо. Второе: так ли необходимо жертвовать Дэном?

— Что делать. Главный враг и противник для страны, супруга Председателя. Главное, не дать ей возможность и время набрать политические баллы и поднять миллионы отморозков развязать Гражданскую войну.

— При Мао, это возможно?

— Трудно сказать. Он болен. Опасно болен. Что-то сможет неожиданное нажать на его больной мозг? Страх смерти? Зависть к живущим? Злоба к соратникам? Боязнь потерять все свои рабовладельческие достижения? Неизвестно. Может просто какая-нибудь злокачественная опухоль ослабит его мозг? Сон разума рождает не просто чудовищ. В нашем случае, это вполне может произойти даже в ближайшее время.

— А как может отразиться Гражданская война на соседних странах?

— Самое тяжёлое и непредсказуемое, беженцами. Представьте: в Гонконг двинется двадцать миллионов человек. Что станет с городом? Во Вьетнам — двадцать-тридцать миллионов. Кто их прокормит? В СССР хлынут: примут ли Советы пятьдесят-шестьдесят миллионов? Они сами впроголодь живут. Громкие идеи и чувствительная солидарность не наполняет желудки звуками и сотрясениями.

— А в Индию?

— Как они перейдут горы? Это беззащитные беженцы — дети, старики, женщины. Болезни от скученности. Медицина на нуле.

— Да, Китай опасен не технологиями, не возможностью войны, но голодной массой, и недовольным бунтующим количеством. Неожиданным присутствием там, где их не ждут.